Дикари

Гонорий поднялся по мосткам, прошел несколько галер, поблуждал по коридорам, отыскивая жилище приказчика, и узнал каюту по красиво отделанной двери, украшенной зубчатым колесом и мечами, выделявшимися на панели выпуклым рельефом. Он постучал и услышал разрешение войти. Судовой приказчик сидел за навигационным столом, на котором были разложены карты и свитки с мореходными инструкциями. Он пил пиво из оловянной кружки.

– Ave, – сказал молодой человек. – Я – Гонорий, сын Кэдо и адвокат, занимающийся наследством Менезия. Я приехал из Рима.

– А! – сказал приказчик, который, несомненно, умирал от скуки посреди этой бесполезной флотилии. – А ведь наследство в плохом состоянии...

– Я могу сесть? – спросил Гонорий.

– Ты можешь сесть и выпить этого пива. – С этими словами он встал, чтобы взять нечто напоминающее жбан и вторую оловянную кружку, которые и поставил перед посетителем.

– Так галеры будут продаваться? – спросил посетитель.

– В этом нет сомнений. Ты за тем и приехал?

– Не только, – сказал Гонорий. – И многие приходят смотреть? Уже есть желающие?

– Конечно. Но с тех пор как появился Палфурний, из претендентов остался только он один.

– Палфурний? – переспросил адвокат. – Что это за человек?

Приказчик посмотрел на посетителя:

– Ты не слышал о нем?

– Нет. Я ведь впервые в Помпеях.

– Здесь все принадлежит Палфурнию. У него есть гладиаторы, девушки в лупанариях, лавочки по всему городу, виноградники и оливковые рощи вокруг города, а теперь появятся и галеры. – Судовой приказчик сделал большой глоток пива. – И все это перейдет к нему от Менезия...

Он поставил кружку на стол.

– А что представляет собою этот Палфурний? – продолжал интересоваться молодой человек.

– Он скорее толстяк, с брюшком, потому что слишком много ест, наполовину лысый, с огромной бородавкой в углу рта, довольный собой и болтливый...

– Где он живет?

– Его дом не спутаешь ни с каким другим. В самом центре города у него построен настоящий дворец, окруженный большим садом, но это не отпугивает от него людей, которые приходят туда угождать и есть за его столом. Каждое утро он обладает девушкой, тогда как им самим в то же время пользуется какой-нибудь юноша. Девушку и молодого человека ему приводят вечером, они возлежат за столом рядом с ним, он сам много ест и пьет вместе с приглашенными, которых обычно бывает очень много, потом целая процессия провожает его в роскошно убранную спальню, куда он уводит молодых людей. Громко сопя, он засыпает. А на следующее утро, после того как проснется, трах – и все!

Когда приказчик произносил слово «трах», он резко завел обе руки за спину и сделал жест, обозначавший соитие. Потом он отхлебнул еще глоток из оловянной кружки, приглашая Гонория сделать то же самое.

– В это время, – продолжал он, – его клиенты, вольноотпущенники и все остальные собираются перед большими двустворчатыми дверьми его комнаты. Рабы открывают эту дверь, и все созерцают трех любовников, украшенных цветами, сидящих на кровати. «Если вы хотите меня о чем-нибудь попросить, – бросает он тем, кто стоит напротив его кровати, – то это самый подходящий момент, так как сейчас я счастлив!» Вот кто такой Палфурний, – заключил судовой приказчик. – Так где ты живешь?

– Пока нигде. Эту ночь я проведу на судне, которое привезло меня из Остии.

– Если хочешь, живи здесь, на борту, тебе это разрешается, раз ты служил Сулле и Менезию. Живи. По крайней мере, до тех пор, пока галеры не будут проданы.

– Я благодарю тебя. И не отказываюсь.

– Сулла! – произнес приказчик, качая головой. – Я его никогда не видел. В Риме им просто закусили. Здесь, в этой стране, чтобы чего-то достичь, надо быть таким, как Палфурний, – гадом.

* * *

Гонорий шел по оживленным утренним улицам Помпеи, пробираясь между ослами, нагруженными арбузами, разнообразными овощами, мешками с древесным углем, домашней птицей в клетках – всем тем, что привозилось из окрестных сельских районов для продажи на базаре или просто на улице, так как Форум Холиториум, просторное помещение, предназначенное для продажи овощей и обвалившееся во время землетрясения шестьдесят второго года[95], до сих пор не было восстановлено, как и большинство зданий города. Странные крики уличных носильщиков, непонятные для непосвященных, расхваливали товар хозяйкам, наблюдавшим за своими рабами, которые, выполняя распоряжение городских властей, мыли мостовые перед домами.

Молодому человеку действительно не пришлось расспрашивать, как найти нужный ему дом: он сразу увидел атрий, заполненный людьми. Придворные короля Палфурния уже ожидали его пробуждения.

Вместе со всеми он поднялся по двум маршам лестницы, которая вела в переднюю, расположенную перед спальней хозяина дома. После того как открыли двустворчатую дверь, он, как и все, увидел Палфурния, сидевшего на кровати с высокими бронзовыми ножками и обнимавшего за талии двух своих товарищей по удовольствиям, украшенных свежими цветами, – все выглядело так, как рассказывал судовой приказчик.