Дикари

«Шлю моему другу Сулле привет! Вецилий, который привезет послание, расскажет тебе, что я оспариваю должность трибуна и что это вызвало большое волнение. Моя жизнь стала ненавистна многим, и я прошу тебя приехать ко мне в Рим и помочь мне преодолеть те опасности, которым я подвергаюсь. Никто лучше тебя не сможет этого сделать в нашем городе, где каждый предает всех ради денег или места. Не медли и прими заверения в верности Менезия».

Сулла повертел в руке вторую табличку с личной печатью Менезия – зубчатое колесо между двумя мечами над силуэтом корабля – и положил ее на низкий столик, стоявший перед кроватью. Он вспомнил о той ночи, когда Менезий спас его самого и его людей от смерти или ужасного плена. В то время легиону пришлось по приказу консула Квинтилия Яго быстро отступать, чтобы избежать окружения. И вот вопреки этому приказу легат Менезий вернулся с двумя десятками человек, чтобы прийти к нему на помощь. С собой они притащили по размытой дороге баллисту[18], при помощи которой он затем смог соорудить нечто вроде моста. Не будь этого моста, отряду Суллы никогда бы не спастись.

"Если вы нарушите мой приказ, – сказал Квинтилий своему легату, – и у вас ничего не получится, то пусть лучше даки[19] возьмут вас в плен! В противном случае при возвращении в лагерь вас за неповиновение лишат звания и изгонят из армии с позором... "

Но у Менезия получилось. Он захватил с собой все веревки, какие только были в легионе, привязал к ним тяжелые камни и с помощью баллисты перебросил на противоположный берег крутого оврага, по дну которого мчался поток, разбухший от дождя, не прекращавшегося уже целую неделю. Веревки затем натянули и установили подвесной мост. Менезий первым перешел по нему и направился к скалистым холмам, по которым струились дождевые потоки. Он предполагал, что Сулла и его разведчики, преследуемые даками после того, как они восемь дней назад сожгли запас фуража и уничтожили большое количество лошадей, спрятались именно там, в надежде переждать дождь и перебраться через поток.

Вот что сделал для него Менезий, богатый римлянин. Коротко говоря, он участвовал в войне не для того, чтобы увеличить свои владения или число своих торговых кораблей, а служил он легатом, следуя патрицианским традициям. И только благодаря ему Сулла сегодня вечером отдыхает на своей ферме, ожидая ванны, чтобы стряхнуть усталость после здоровых трудов на поле.

Галл встал с кровати и снял одежду. Голый, он направился в ванную по длинному коридору, стены которого были сложены из камней, залитых известковым раствором. Он вошел в комнату со сводчатым потолком, где его ожидал слуга Сатон. Ванна представляла собой большой чан из лавового камня, который заполнялся теплой водой и куда вели три ступеньки. Сулла сел на последнюю, и Сатон начал намыливать ему спину. Было нестерпимо жарко от раскаленных на огне камней, которые Сатон то и дело окатывал водой.

Сулла думал о том, что завтра ему надо уезжать и какие распоряжения в связи с этим надо сделать на ферме.

Он поговорит с Тоджем и сообщит ему о давнем намерении освободить его от рабства и поручит ему управлять имением каждый раз, когда он сам будет отсутствовать.

Теперь уже перс очень хорошо говорил на латыни, и потом, разве Суллу и Тоджа не связывали незримо смерть его сестры Марги и ребенка, которого она носила? В то время как пальцы Сатона разминали его плечи, стараясь изгнать пот и пыль, впитавшиеся за день, Сулла вспоминал большие черные глаза Марги, ее отчаянный взгляд, который она устремила на него, когда поняла, что умирает... Если бы Марга была жива, то он взял бы ее с собой, ее и ребенка, к Менезию. У Менезия в Риме был дворец с множеством комнат, сады, рабы, слуги, телохранители. У него были также загородные имения и виллы на море около Остии и Поццуоли, двух больших портов, где были расположены его склады.

Но Марга не поедет в Рим, потому что покоится в могиле, там, в саду...

Тогда-то Сулла и подумал о девочке, которую он перекупил у грека, для того чтобы она смогла остаться рядом с могилой своих родителей, зарытых как собаки, без надгробного камня, где-то за конюшнями на ферме Патрокла.

– Сатон! – приказал он. – Пойди и найди старуху, знаешь, ту, которая недавно пришла из имения Патрокла...

– Да, хозяин.

– Скажешь, чтобы она устраивалась вместе с девочкой, которую я привез с собой, в комнате рядом с кухней. Они будут жить там, а ты проследишь за тем, чтобы никто им не надоедал... – Он прервался на мгновение, а потом объявил: – Завтра я уезжаю.

– Хорошо, хозяин, – сказал Сатон.

Правила поведения не позволяли Сатону спросить, куда уезжает хозяин и надолго ли. Сатон не произнес больше ни слова, а Сулла добавил:

– Я еду в Рим и останусь там надолго. Тодж будет управлять фермой, а ты – домом.

– Спасибо! Спасибо, хозяин, – сказал Сатон, кланяясь. Он уже закончил его намыливать.

Возможно, когда-нибудь хозяин освободит и его...

– А теперь оставь меня. Пойди поищи старуху и покажи ей комнату.

* * *