Дикари. Дети хаоса

— Ты покинешь свой пост только в случае крайней необходимости, понятно? Если завтра, в это же время, мы не вернемся, уезжай. Вероятно, нас уже не будет в живых. В этом случае постарайся привести сюда представителей власти.

Внизу нас ждала старая каменная церковь — длинное, относительно невысокое здание с крошащейся колокольней в одном конце. Ее окружала полуразрушенная каменная стена высотой примерно по пояс. За церковью, под углом друг к другу, были припаркованы две обшарпанные машины: внедорожник и пикап, возможно, тот же самый, который я видел на записи в доме миссис Дойл. Перед зданием простирался открытый, усыпанный редкими кустами участок земли, длиной как минимум сто ярдов. Позади лежала погруженная во тьму пустыня. Человек пятьдесят, если не больше, рассредоточились на территории перед церковью. Молча стояли и ждали нашего прибытия. В свете луны и ближайших костров они походили на бледных призраков. Головы обриты налысо — как у мужчин, так и у женщин. Изможденные тела облачены в грязную одежду — чаще в какие-то лохмотья. Ноги босые, лица лишены эмоций, горящие, как у одержимых, глаза. От одного их вида у меня по телу пошли мурашки. Но это было лишь начало.

Куид передернул затвор дробовика.

— Они нас увидели.

— Постарайся сохранять спокойствие, — сказал я.

— Ты шутишь? Джонстаун — курорт по сравнению с этим местом.

— Мы не ищем драки.

— А чего мы ищем?

— Скажу, когда найду.

Мы начали спуск с холма, двигаясь целенаправленно, но осторожно, не уверенные, как на наше появление отреагирует толпа.

В конце ближайшего к нам участка, окруженного с обеих сторон парой горящих факелов, в землю были вбиты два длинных деревянных кола, напоминающих межевые знаки. На них было что-то насажено, но я не мог разглядеть, что именно. Немного приблизившись, я понял, что это человеческие тела. Лишенные головы, рук и ног торсы были нашпилены на колья шеями вниз и оставлены гнить, как куски мяса. В нескольких футах были выкопаны ямы, в которых горел огонь. Благодаря им местность довольно неплохо освещалась. Между ними и церковью стояли два грубых деревянных креста, футов десять высотой, на каждом был распят обнаженный мужской труп. Их бритые головы указывали на то, что это, вероятно, бывшие члены культа.

В песке у дальних границ участка гнили конечности, головы и тела, сваленные друг на друга, словно груды мусора. Они были настолько обезображены воздействием природы и бесчисленными предсмертными пытками, что в них сложно было узнать людей.

«Господь всемогущий», — подумал я. Мартин истребляет свою же паству.

Затем на нас обрушились запахи. По мере нашего приближения они становились все сильнее. Запахи болезни и смерти, фекалий и мочи, немытых тел и рвоты, мусора, гниющей плоти и горящего дерева. Взяв дробовик в одну руку, Куид вытащил из заднего кармана бандану и завязал ее на лице, закрыв нос и рот, словно бандит из старого вестерна. Я подавил в себе искушение сделать то же самое, позволил смраду этого места наполнить меня. Я не видел Мартина, но знал, что он наблюдает за мной. Ощущал на себе его взгляд. Но я не доставлю ему удовольствие. Чем больше я дышал этим ужасом, тем менее едким он становился. Но я чувствовал его вкус, в глазах появилось жжение.

Чем ближе мы подходили к людям, тем отчетливее их видели. Они не просто побрили себе головы, они удалили с тел все волосы, включая те, что на лице, под мышками, на руках и ногах. Но в большинстве случаев удаление проводилось примитивными средствами, поскольку на многих виднелись подсохшие и свежие раны, оставшиеся после торопливого обращения с бритвами.

Некоторые держали в руках простейшее оружие — ржавые ножи, мачете, дубинки, бейсбольные биты и даже самодельные копья — вроде того, которым был убит Руди, — но ничего более сложного, ничего огнестрельного. И большинство вообще не были вооружены.

Все как один они наблюдали за нами. Их дикие глаза двигались синхронно, словно являясь отдельными частями огромного единого организма. Они смотрели пристально, но никто из них не шевелился.

Мы прошли мимо торчащих из земли кольев и горящих факелов и направились к церкви. Она вырисовывалась перед нами, на расстоянии меньше ста ярдов. Очень старое строение, казалось, оно могло рухнуть в любой момент, и все же было в нем что-то вызывающее и зловещее. В основной части здания имелось несколько окон, довольно изысканной формы, хотя все стекла или ставни давно исчезли. В проемах горели огни. Я видел мерцание пламени.

Мы продолжали идти. Луна отступала. Ночь теряла силы. На далеком горизонте появились первые тонкие лучики утреннего света, но до появления солнца было еще далеко.

Когда мы были в двадцати футах от толпы, чей-то голос прорезал ночь, и я увидел, как вдоль боковой стены церкви кто-то идет, стремительно приближаясь к нам.