Дихронавты

Он услышал, как что-то ударилось о подстилку рядом с левым плечом. Верхняя часть тела Тео по-прежнему должна была находиться внутри туннеля, но как только он полностью выйдет наружу, ему потребуется опора, которая будет поддерживать его в вертикальном положении. Сэт спешно передвинул одеяло, сделав из складок нечто вроде опорной ямки, но это решение показалось ему ненадежным, поэтому он запустил руку под ткань и заполнил складки землей. Затем он поднял голову, позволив Тео целиком выскользнуть из отверстия в голове.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Думаю, да. – Голос Тео звучал как никогда странно.

Сэт медленно отодвинулся в сторону, стараясь не задеть кучку земли, которая не давала ему упасть. Оказавшись достаточно далеко, чтобы Тео вышел за границы его темнового конуса, Сэт по-прежнему испытывал настойчивое желание отвести взгляд, боясь, что результат их поспешного эксперимента может оказаться похожим на вырванный из тела орган, не способный выжить вне остального организма.

Однако бледно-серый цилиндр, стоявший на их подстилке, кровоточил лишь в паре мест, и хотя на коже Тео виднелось несколько разрывов, они едва ли производили впечатление серьезных травм. Мышечная стенка его тела, судя по всему, прекрасно справлялась с поддержанием осанки без привычного костного корсета; за свою жизнь Тео, возможно, не пришлось сдвинуться и на ширину одного пальца, но ежесекундное нагнетание звуковых волн в течение всего бодроствования явно требовало от его тела большей силы и жесткости, чем представлял себе Сэт.

– У тебя что…, два рта? – Небольшие отверстия, у каждого из которых имелось по четыре зуба, находились на расстоянии друг от друга, но Сэт не видел между ними никаких отличий.

– Нет. Одно предназначено для отходов.

Сэт обдумал эту новость. – Хочешь сказать, ты всю жизнь мочился мне в кровь?

– А куда все это, по-твоему, девалось?

– Назад не пущу.

– Возможно, моча и не попадала прямо тебе в кровь, – решил Тео. – Ее вполне мог переносить отдельный сосуд. Ты ведь и сам все время напоминаешь мне, что я не врач. Я просто знаю, что у меня есть две присоски.

– В чем дело? – спросила Ада.

Сэт повернулся в ее сторону; она едва повысила голос, но ее лицо уже исказилось от ужаса. – Без паники, – произнес он. – Мы просто хотим испробовать новые жилищные условия.

– Но как он теперь будет питаться? – спросила Далия – скорее, завороженно, нежели с тревогой.

– Кинь мне какой-нибудь фрукт, – попросил он Аду. Затем Сэт откусил кусочек и, немного пожевав, плюнул на палец и поднес его ко рту Тео. – Я попробую тебя покормить; только не впивайся в меня своими зубами.

– Хорошо.

Сэт замешкался. – Где у тебя рот?

– Слева.

Сэт мазнул крошечное отверстие капелькой мякоти. Затем Тео что-то сделал, и пищу втянуло внутрь рта. Сэт представлял, что его кровь впрыскивается в рот поперечника под давлением, будто вытекая из раны, но на деле все могло быть иначе; возможно, его тело само отмеряло угощение и делило его на части, предоставляя Тео доступ лишь к небольшому запасу пищи, а вовсе не к ее непрерывному потоку. – Я всерьез начинаю жалеть, что не взялся за изучение анатомии.

– Как вкус? – поинтересовалась Далия.

– Странный, – ответил Тео. – Но не противный. Можно еще?

Сэт так и сделал. – Скажи, если почувствуешь, что вот-вот опрокинешься.

– Ты об этом первым узнаешь.

– Да что с вами не так, придурки? – Неверие Ады постепенно сменялось гневом; никому не нравилось, когда его заставали врасплох.

– Мы просто собираем информацию, – невинно отозвался Тео. – Неужели никому не интересно, что чувствуют ходок и поперечник, которым приходится жить отдельно друг от друга?

– Все и так знают, что жить они будут плохо.

– Плохо – понятие растяжимое, – парировал Тео. – Держу пари, ты могла бы придумать и варианты похуже, правда?

Ада умолкла. – Я беспокоюсь из-за того, что Тео может упасть. Могу я попросить Икбала, чтобы он что-нибудь принес или смастерил..?

– Суррогатный череп с устойчивым основанием? – предложил Тео.

– Именно.

– Если там будут отверстия для рта и уретры, лучшего варианта и не придумаешь.

Икбал снова и снова возвращался, чтобы снять новые мерки с Тео, и каждый раз что-то подолгу обсуждал с Далией. Еще с полдюжины южанцев собрались вокруг ограждения, чтобы стать свидетелями этих странных событий.

Сэт уже устал, а шум зевак лишь еще больше действовал ему на нервы. – Мы как будто только что прибыли, – пожаловался он. – Они ведь и раньше знали, что нас четверо, разве нет?

– Да, – подтвердила Далия. – Но они не знали, что мы можем жить раздельно.

– Вообще-то не можем, – отрезала Ада. – Дня через три ему придется несладко. – Сэт не понимал, откуда в ней столько враждебности. Она наверняка разгадала задумку Тео, но он никак не мог взять в толк, почему этот план вызывал у Ады такое отторжение. Имея возможность выбирать: жить ли у себя на родине, пусть и без бокового зрения, или сражаться вместе с Далией и южанцами, оставаясь прикованной к тележке, нельзя было не признать, что первый вариант был не уродством, а, скорее наоборот, своего рода помилованием.