Дихронавты

– Это может и правда сработать, – тихо произнес Сэт. Тяжелые усилия не пропали впустую, но какое бы облегчение ему ни приносила эта мысль, бросать здесь Далию ему не хотелось так же сильно, как и Аду. – Ты смог бы жить среди южанцев, будучи единственным поперечником? Не имея возможности говорить на своем языке? Завести семью? Лишиться света?

– Нет, – признался Тео. – Но у нас с Далией разные истории. Какой язык для нее будет «своим» – наш или южанский?

– Если бы Ада осталась, у них, по крайней мере, был бы шанс когда-нибудь вернуться домой.

– Не стоит недооценивать силу любопытства, и с той, и с другой стороны. Тот факт, что мы собрали все нужные нам измерения, еще не доказывает, что в будущем сюда не снарядят новую экспедицию – при условии, что мы придумаем более безопасный способ попасть в южный гиперболоид. А может, южанцы и сами захотят повидать своих кузенов, пока у них еще есть такая возможность.

– Удачи им с подъемом по склону. – Даже если им будет мешать гравитация, их ноги, по крайней мере, будут находиться в нужных местах, чтобы ухватиться за поверхность.

Далия энергично выкрикивала координаты, теперь уже без ошибок. Но чем счастливее звучал ее голос, тем больнее становилось Сэту при мысли о том, что им придется оставить ее здесь.

Сэт ожидал, что их с Тео независимое существование быстро потеряет свою новизну, но южанцам его появление, судя по всему, казалось настолько занятным, будто они случайно наткнулись на совершенно новое существо. От шума клекочущих зевак череп Сэта сотрясался не меньше, чем от последствий разделения. Один или два раза, пока все остальные спали, он засовывал пальцы в пустой туннель и ощупывал его стенки. Кровотечение прекратилось, и когда Сэт касался кожи – а точнее, той ткани, которой был выстлан туннель, – то не чувствовал боли, хотя сама процедура вызывала отвращение, но по другой причине, из-за непреодолимого ощущения, будто она нарушает естественный пордок вещей. Он опасался, что разрыв поверхности может обернуться инфекцией, но не меньше боялся и того, что она может неправильно зажить – настолько удачно, настолько и основательно и герметично, что когда Тео вернется на прежнее место, восстановить связи уже не удастся.

Какую бы боль или сомнения ни чувствовал сам Тео, эти эмоции он предпочел держать при себе. Когда загородку наполнило сияние провала, Сэт увидел, как Тео спит в своем диковинном деревянном каркасе, и задумался, каково это, никогда не просыпаться от яркого света.

Далия ничего не говорила о собственных планах, но каждый день бросала Тео очередной вызов в игре с угадыванием координат, будто твердо решила убедить себя в том, что сможет помогать своим друзьям-южанцам, даже согласившись жить в этом новом качестве. Наблюдая за ее игрой, во время которой Ада лежала с закрытыми глазами, Сэт вдруг с небывалой ясностью осознал, чего именно она будет лишена. Великолепная панорама гиперболоида, возможно, была всего лишь фоном, но именно свет был ключом к самому естественному способу восприятия ее компаньонов.

На четвертый день Тео, как обычно, играл первым, неподвижно стоя посреди пыльной земли. Поскольку они с Далией соперничали, было бы несправедливо отводить ей роль судьи, так что эти обязанности взял на себя Сэт, который наблюдал за игрой с верха тележки, чтобы как следует видеть сетку квадратов.

К Икбалу присоединилось еще двое бегунов, Рева и Джулия. Сэт не переставал изумляться тому, сколько усилий южанцы вкладывали в усложнение своей траектории после очередного ответа поперечника: сделав несколько кругов вокруг угадывающего игрока, они по спирали возвращались обратно, будто весь фокус зависел от того, насколько точно поперечникам удастся отследить их движение. Сэт не исключал, что Тео смог бы назвать координаты всех трех бегунов, даже если бы те после остановки не издавали ни звука, однако участники экспедиции, которым предстояло полагаться на защиту Далии, наверняка были готовы периодически выкрикивать свои имена во время марша по опасной территории.

Бегуны остановились, и Рева заухала.

– Шесть, семь, – прокричал Тео.

– Даже не близко! – с удивлением заключил Сэт; Рева находилась в квадрате четыре, один. Далия что-то сказала Реве, которая ответила ей очередным уханьем.

– Шесть, семь! – раздраженно повторил Тео. – Нет. Шесть, семь, восемь, девять, десять.

– Тео? – Судя по голосу, Далия надеялась, что он шутит.

– Шесть, семь, восемь, девять, десять, – повторил он.

Игроки и зрители умолкли. – Нам нужно унести его отсюда, – сказал Сэт. – Перенести в загородку.