Дикие

Она стоит над упаковкой из нескольких бутылок с водой, а рядом, у древнего рабочего стола, возвышается пирамида ящиков, которые я узнаю: в них еда и полезные вещи, украденные из кладовой — украденные у нас. Поверх ящиков навалены пакеты с медицинскими инструментами, которые раньше присылал флот: дорожные аптечки, пачки бумаги, записи из лазарета и охлаждающие контейнеры вроде того, что я нашла в лесу.

Как давно она все это запасала? Как давно начала думать только о себе?

Я загораживаю собой Риз, потому что не намерена больше ее отпускать, но она оттесняет меня в сторону, и мне хватает одного взгляда на директрису, чтобы понять почему. Налитые кровью глаза, трясущиеся пальцы. С надломленным смехом она теребит край рубашки.

— Девочки! Я вынуждена попросить вас уйти, — говорит она, и я слышу, как дрожит ее голос. Она боится. Боится нас.

— Что это? — спрашиваю я. — Что вы делаете со всеми этими ящиками? Они наши.

Она вытирает ладони о брюки и вычищает из-под ногтей крупицы засохшей крови так, словно изо рта у нее не лезет блестящий розоватый гной.

— Ничего, просто составляю опись.

Гнев захлестывает меня, накрывает с головой.

— Ничего? — повторяю я. — Как в кабинете музыки?

Риз тянется ко мне, но я отталкиваю ее руку и подлетаю к директрисе. Та шарахается назад и врезается в стену, и мне приходится призвать на помощь все свои силы, чтобы остановиться и не наброситься на нее.

— Вы нас заперли! — кричу я. — Вы пытались нас убить!

— Нет! — У нее бегают глаза. — Нет, это не так! Я хотела вам помочь. — Она слабо улыбается. — Все, что я делаю, я делаю ради вас.

У меня за спиной раздается смешок Риз.

— Не лгите. Если бы вы хотели нам помочь, вы бы начали делать это еще давно.

— Я не понимаю…

— Да бросьте. — Я отступаю на шаг, пропуская вперед Риз, чье лицо светится холодным предвкушением. — Между нами, девочками. Можете не стесняться.

Директриса молчит, и Риз кивает.

— Тогда я скажу, что я думаю. А думаю я, что вы все это время собирались сбежать. Что вы с самого начала продумали план отступления. На случай, если нас не вылечат, верно? Но они бросили вас, и поэтому вам понадобилась я.

— Все было не так.

— Так объясните нам, как все было.

— Мы еще несколько лет назад поняли, что что-то происходит, — запинаясь, начинает директриса. — Зимы становились теплее, а ирисы цвели круглый год, и они попросили — я имею в виду Кэмп-Нэш, флот и ЦКЗ — они попросили разрешения провести на острове пару-тройку тестов. Но ничего похожего на токс мы не ожидали. Клянусь, мы не думали — я не думала, — что такое может случиться.

Это ложь, и мы обе это понимаем. Она знала. Знала, что что-то не так, еще до начала токс. И ничего не предприняла.

— Хотите сказать, вы не думали, что сами окажетесь в опасности, — говорит Риз. — Но мы — нами можно было рискнуть, так? Отец всегда говорил, что вы ставите неправильные цели, что вам нельзя доверять, и теперь я понимаю почему.

Смерть за смертью, ложь за ложью. С меня довольно. Довольно этих противоборств, довольно тайн, которые выплескиваются из нас потоками крови. Я хватаю Риз за рукав и тяну, пока она не оборачивается.

— Пойдем, — говорю я. В первую секунду я не уверена, что она меня услышала, но потом что-то меняется в ее лице: черты смягчаются, словно ее мысли возвращаются откуда-то из другого места. — Пусть сама разбирается с тем, что натворила.

Риз мотает головой.

— Она могла нас спасти. Она могла вышвырнуть этот сраный газ в океан.

Я знаю. Я тоже могла.

Я делаю глубокий вдох, игнорируя тошноту.

— Но сейчас мы можем спасти себя сами. Пожалуйста, Риз, пойдем.

Она косится на директрису — та дрожит, наблюдая за мной беспомощно распахнутыми глазами.

— Если она хоть пальцем шевельнет, клянусь, я…

— Она не будет, — перебиваю я. — Так ведь?

— Конечно, — говорит директриса, судорожно кивая.

Риз вздыхает, и напряжение немного отпускает ее. Она расслабляет плечи и наклоняет голову.

— Поищи еду, — говорит она мягко. — А я возьму воду.

— Спасибо, — говорю я. — Мы быстро, обещаю.

Директриса жмется к стене, растопырив пустые ладони, так что я отворачиваюсь — пусть за ней следит Риз, если захочет. У книжного шкафа во всю стену стоит холщовый рюкзак, уже наполовину заполненный коробками с патронами, поверх которых лежит пистолет. Я беру пистолет, проверяю предохранитель и передаю его Риз. Может, у нее и повреждено плечо, но я никогда раньше не стреляла из пистолета, и у нее получится лучше. Возможно, она даже вспомнит, чему я ее учила.

Она прячет пистолет за пояс джинсов и приседает на корточки у бутылок с водой. Пластиковая упаковка вскрыта, и несколько бутылок вывалились на пол.

— Ты возьми вон то, — она кивает на коробку рядом со мной, полную упаковок вяленого мяса и крекеров. — А я захвачу несколько сигнальных шашек. И аптечку.

Я под завязку набиваю рюкзак едой. Странно: на дне коробки лежит стопка бумаг, словно директриса упаковала в дорогу школьные записи. Я достаю их и пролистываю, а Риз заглядывает мне через плечо, но шрифт слишком мелкий, а глаз болит, так что я просто заталкиваю их поглубже в рюкзак. Посмотрю позже.