Дикие Куры

Перевернув цветочный ящик вверх дном, Шпрота установила его за живой изгородью так, чтобы он не был виден со стороны ворот. Потом протянула через дырки в банках длинную бечевку и расставила связанные между собою банки на ящике в ряд. Затем она привязала длинный конец бечевки к ручке ворот и с хмурым видом оглядела свое творение.

«Да, должно сработать. Теперь, если кто-то откроет ворота, банки свалятся с цветочного ящика и наделают столько шуму, что даже в доме будет слышно».

На всякий случай Шпрота сама проверила свою сигнализацию. Результат оказался впечатляющим: через живую изгородь заглянул господин Фейсткорн — вечно недовольный сосед бабушки Слетберг — и рявкнул:

— Что здесь происходит?

А где-то дальше злобно зарычало не меньше трех собак.

«Я не я буду, — подумала Шпрота, — если это вмиг не обратит в бегство всех шпионствующих Пигмеев до последнего!»

Она снова аккуратно расставила банки на ящике и побежала в курятник.

Курицы, закрыв глаза и распушив перья, уже сидели на своих насестах. Когда Шпрота вошла проверить, нет ли свежих яиц, несушки сонно закудахтали. Ближе к двери сидела Эмма, за нею Кокошка, а рядом Хуберта. Шпрота в который раз удивилась тому, как рано они устраиваются спать.

Однажды бабушка Слетберг объяснила ей, что самая слабая несушка всегда сидит спереди, а самая сильная — в середине. По ночам, когда становится холодно, ей в середине теплее всех. Зимой она даже подсовывает свой гребешок под хвост передней курицы, чтобы не замерзал.

Обычно в середине всегда сидела Изольда.

«Вот окажись тут сейчас Фред или кто-нибудь еще из этих идиотских Пигмеев, — подумала Шпрота, — я бы его так поколотила — он бы потом три дня разогнуться не мог».

Шпрота осторожно вынула из гнезд три свежих яйца.

В каждом гнезде лежало еще и по одному гипсовому яйцу — чтобы курицы лучше неслись. Гнезда, конечно, тоже были не настоящие — это просто были маленькие деревянные ящички, выложенные соломой.

Пожелав несушкам добрых снов, Шпрота тихо вышла и закрыла за собой дверь на задвижку.

В курятнике были крохотные сени, в которых бабушка хранила солому и мешки с кормом.

Шпрота положила яйца на солому, наполнила старый цветочный горшок кормом и вышла наружу.

Было все еще очень тепло. По соседству шумела газонокосилка, где-то с громким визгом ссорились две кошки.

Кошки!

«Да чего уж там, — успокоила себя Шпрота. — С кошкой-то Изольда точно справится».

Она как раз сыпала корм тонкой полоской от ворот к курятнику, когда раздался звонок телефона. Шпрота вбежала в дом.

— Алло! — сказала она, слегка запыхавшись. — Слетберг у аппарата.

— Где ты пропадаешь? — недовольно проворчал ей в ухо бабушкин голос. — Я жду уже гудков десять.

— Я? А что… я была в огороде, — заикаясь, сказала Шпрота.

Сердце забилось так громко, что ей показалось, будто и бабушке тоже слышно.

— Что-то не в порядке?

— Почему? Нет, все в порядке.

Обычно бабушка Слетберг сразу замечала, когда ее внучка врала, потому что Шпрота тут же заливалась румянцем. «Краснеешь, как вишневое варенье», — говорила ей бабушка. Но через трубку этого, к счастью, не было видно.

Бабушка недоверчиво хмыкнула.

— Смотри, не забывай всегда запирать дверь курятника. Ты ведь знаешь, как легко она распахивается.

— Да, конечно.

«Если бы она только знала! — подумала Шпрота. — Голову бы мне оторвала».

— Что-то голос у тебя странный, — сказала бабушка Слетберг. — Ты не больна?

— Нет-нет! — ответила Шпрота. — Я чувствую себя хорошо. Правда.

— Ну ладно. — Бабушка Слетберг откашлялась. — А почему ты вообще здесь? Тебе давным-давно пора быть дома!

— Мама еще работает, — пробормотала Шпрота.

— Что ты сказала? Прекрати мямлить.

— Мама еще на работе! — повторила Шпрота.

— Слишком уж много твоя мать работает.

— По-другому не получается, — сказала Шпрота и показала трубке язык.

— Всего хорошего, — пробурчала бабушка Слетберг. И бросила трубку. Так она заканчивала все свои телефонные разговоры. Бросала трубку, и все.

«Надо бы и мне разочек так сделать», — подумала Шпрота.

Она принесла школьный ранец и села в кухне делать уроки, хотя ее всю так и трясло от злости. А от переживаний за Изольду ее еще больше лихорадило.

* * *

Шпрота проснулась от грохота консервных банок.

Она испуганно встрепенулась и тут же заметила, что все еще сидит за кухонным столом.

За окном была непроглядная тьма.

«Зараза! Как же это я заснула!» — подумала она.

Сердце забилось как сумасшедшее.

«Кто там может быть? Ведь Пигмеи наверняка давно уже спят в своих постелях. А если это настоящий грабитель? Вдруг кто-то ищет бабушкины сокровища?»

Затаив дыхание, Шпрота прокралась через темный коридор к двери, осторожно приоткрыла ее и выглянула наружу.

В темноте, понятное дело, мало что можно было разглядеть. Но она услышала, как кто-то выругался. И этот кто-то приближался к дому! Шпрота судорожно схватилась за ручку двери. «Назад. В кухню, — пронеслось у нее в голове. — К телефону».

Но от страха она буквально оцепенела.

— Шпрота! Ради бога, зажги свет, наконец. Что это за дурацкая шутка с банками? Хочешь, чтобы я себе ноги переломала?

— Мама?! — изумилась Шпрота. — Как… Ты что тут делаешь?