Дикие Куры на призрачном курорте

…И в Море Кончины он вышел,
блаженных надежд преисполнен,
и взыскан судьбой благодарной.
А путь его был безмятежен.
Причал свой надежный нашел он
и бросил в глубины свой якорь
у Вечности в Черном Порту.

– У вечности в черном порту, – пробормотала Вильма.

– А знаете, мне бы такое надгробие тоже понравилось. – Фред похлопал рукой по серому камню. – Выглядит гораздо лучше этих новомодных, честное слово.

– Да, но такой жизни я бы себе не пожелала, – громко заметила Мелани. – Это же просто ужасно. Почти все умерли раньше него: и его жены, и дети. Нет уж… – Она покачала головой. – Что толку от такой долгой жизни, если она тебя не радует.

Госпожа Роза прочитала им еще много жизнеописаний: мужчин, пытавших свое счастье в дальних странах, и женщин, потерявших в море своих мужей или умерших в родах.

– Что-то очень уж часто женщины умирали молодыми, – отметила Мелани.

Труда в это время восхищенно гладила рукой крылья высеченного в камне ангела.

– Это и немудрено – при такой-то куче детей, – сказала Шпрота.

– Дети тоже часто умирали, – пробормотала Фрида. – Правда, печально?

– А где же могила старого Джеппа Лорнсена? – спросил Вилли. – Ведь мы, собственно, пришли сюда ради нее, верно?

– Это не совсем так. – Господин Пыльман достал из пачки сигарету, повертел ее в руке и снова сунул обратно. – Но мы можем ее поискать. Говорят, что его надгробие очень сильно покосилось.

Все принялись осматриваться вокруг.

– Вон там, позади, – крикнул кто-то, – рядом с двумя надгробными плитами. Тот камень покосился больше других.

Перепрыгивая через могилы, Пигмеи первыми оказались на месте.

Дикие Куры неторопливо последовали за ними с таким видом, будто подобная детская поспешность была ниже их достоинства.

– Здесь стоит его имя! – Стив возбужденно ткнул не особенно чистым указательным пальцем в надпись на камне.

– Верно! – Господин Пыльман склонился над каменной плитой. – Это действительно он: Джепп Лорнсен. Родился 23 октября 1740 года. Погрузился в объятия смерти, как здесь красиво сказано, 14 сентября 1795 года.

– Завтра исполняется двести лет, – тихо сказала Фрида.

– И в самом деле… – пролепетала Вильма. – Что бы это могло значить?

– Да ничего это ровным счетом не значит! – Госпожа Роза покачала головой. – Боже, какой вы, однако, суеверный народишко.

– Прочитайте, пожалуйста, что здесь еще написано! – Глаза Труды округлились от нетерпения.

– Не так много, как на других надгробиях, – сказала госпожа Роза. – Тут говорится, что Джепп Лорнсен был успешным купцом и благодетелем бедняков, что он дважды женился и что бог подарил ему сына, который установил для него эту могильную плиту.

– И это все? – Пигмеи недоверчиво смотрели на учительницу. – А что же со всеми теми потерпевшими кораблекрушение, которых он убил?

– А ничего! – Господин Пыльман снова вынул сигарету, но на этот раз все же закурил ее, несмотря на неодобрительный взгляд госпожи Розы. – О них здесь ни слова не сказано. Хотите знать – почему? Да потому что даже самый отъявленный негодяй не потерпит, чтобы его называли негодяем и убийцей, да еще и на его собственной могильной плите. Кроме того, неужели вы думаете, что сын Лорнсена пожелал бы остаться в памяти людей сыном убийцы? Вот он и заказал для своего отца этот красивый камень. Камнетес высек на нем ту надпись, за которую ему заплатили, и сын Джеппа Лорнсена мог рассчитывать на то, что преступления его отца уже в скором времени канут в Лету. Однако, – Пыльман бросил недокуренную сигарету на землю и затоптал ее, – дело обернулось несколько иначе.

– А почему, собственно? – спросила госпожа Роза.

– Знаете ли… – Господин Пыльман пожал плечами. – Старые истории снова и снова пересказывались, а потом нашелся один пожилой пастор, который их записал. И теперь людям известно, что надпись на этой красивой могильной плите – ложь.

– Бр-р! – Госпожа Роза поежилась. – На сегодня с меня, пожалуй, достаточно мрачных историй.

Трава между серыми могильными плитами вдруг засветилась под лучами пробившегося сквозь облака солнца.

Госпожа Роза подставила лицо под эти теплые лучи.

– Ну что? – Она обвела детей взглядом. – Двинемся в обратный путь?

Никто не возражал.

Когда они заходили в автобус, Тортик быстро протиснулся к Фриде и сунул ей в руку сложенный листок бумаги. Он сделал это молниеносно, чтобы никто не заметил, но Шпрота все равно увидела.

Мелани выиграла их спор. Совершенно определенно.

15

Обед на этот раз оказался вкусным: кормили спагетти с томатным соусом, и каждый получил по три мясные тефтельки. Пока они все дружно всасывали длинные вермишелины, Шпрота размышляла, не спросить ли у Фриды про записку. Но никак не решалась. А та заметила, что Шпрота то и дело на нее поглядывает, улыбнулась – и переложила ей в тарелку одну из своих тефтелек.

Вот она была какая.

Этот жалкий Тортик был ее просто недостоин!