Дикие Куры на призрачном курорте

– Стив, что вы там приготовили? – спросила госпожа Роза. – Давай уже, выкладывай.

Фред несколько раз предупреждающе ткнул Стива локтем в бок. Стив принялся вертеться, словно угорь на сковородке. Но строгий взгляд госпожи Розы оказался могущественнее тычков.

– Ну банановые шкурки, например, – наконец пробормотал Стив, – чтоб оно на них поскользнулось.

Дикие Куры громко прыснули со смеху.

– Банановые шкурки! – язвительно крикнула Шпрота. – Для привидения? Ой, держите меня семеро!

– Но это ж никакое не привидение! – с досадой воскликнул Фред.

– А что вы еще приготовили? – спросил господин Пыльман.

Стив пожал плечами:

– Да только вот налили воды в ведро, а еще зарядили наши водяные пистолеты чернилами. Ну, чтобы сделать его видимым.

Теперь уже хохотал весь класс.

– Ну Стив, ты даешь! – простонал Вилли.

– Сейчас же отставить все приготовления! Полный назад! – скомандовала госпожа Роза. – Иначе рано или поздно в вашу ловушку угодят Куры. А что касается этого царапающего и хохочущего привидения, то пусть оно мне только попадется!

Она обвела строгим взглядом лица всех присутствующих:

– Тогда у него – или у нее – раз и навсегда пропадет всякая охота пугать порядочных людей.

Зевнув, учительница повернулась к своей комнате.

– Когда меня лишают сна, – напоследок бросила она через плечо, – я теряю всякое чувство юмора.

И госпожа Роза с грохотом захлопнула за собою дверь.

В последний раз за эту ночь.

14

Третий день снова начался со свистка Пыльмана.

Дикие Куры со стонами натянули одеяла на головы.

Несмотря на холод и вонь, Шпрота полночи просидела у окна, таращась вниз на пляж, – в то время как остальные мирно спали. Но ни одно привидение так и не высунуло своего бледного носа на свежий воздух.

Когда свисток Пыльмана прозвучал в четвертый раз, Шпрота выползла из постели. В комнате все еще основательно попахивало.

Пошатываясь и зевая, Шпрота доплелась до окна и выглянула наружу.

Над морем нависли темные тучи. Лишь изредка между ними пробивалось солнце, и тогда вода начинала блестеть и переливаться, как будто в море плеснули жидкого серебра. Но уже в следующий миг по волнам вновь тянулись черные тени облаков.

– Сегодня вам опять не светит искупаться, – определила Шпрота. – Зато для нашего визита на кладбище погода самая подходящая, как думаете?

Она склонилась над маленькой раковиной рядом с окном, благодаря которой им по утрам не приходилось ходить в общую душевую. Собственный умывальник был, пожалуй, единственным преимуществом комнаты на шестерых.

– О, кладбища я люблю. – Труда откинула одеяло и надела очки. – Мы иногда гуляем по нашему кладбищу, читаем эпитафии на могильных плитах и разглядываем ангелов. Там такие красивые ангелы стоят!

– Верно, вот только на нашу могилу такого ангела наверняка не поставят. – Усевшись на кровати, Мелани принялась расчесывать волосы. Это было самое первое, что она делала по утрам. – Нет, нам с вами стопудово поставят какой-нибудь нелепый камень, на котором не будет ничего, кроме имени.

– Ну на моем должно будет стоять… – Шпрота закончила свое кошачье умывание и освободила место для Фриды. – «Здесь покоится Шарлотта. У нее бывали неплохие идеи».

– Ты серьезно? – хихикнула Труда.

В коридоре захлопали двери. Туда-сюда проносились дети, и было слышно, как господин Пыльман кого-то отчитывает.

– А по-моему, кладбище – это грустно, – вздохнула Вильма. – Пусть лучше мой прах развеют над морем. Я об этом даже специально написала. В моем завещании.

– В завещании? – Фрида как раз закончила чистить зубы и постепенно начинала просыпаться. Обычно до чистки зубов она не могла произнести ни звука. – У тебя есть завещание? Уже?

– Ясное дело, – сказала Вильма. Она влезла в джинсы, поправила рукой короткую прическу и принялась рыться в своей сумке в поисках самого теплого пуловера. – В конце концов, никогда не можешь знать, сколько тебе осталось. Моя тетя умерла в двадцать один год. Это же наконец тоже не возраст, верно? Я написала, кому достанется мой хомяк, чтобы он не попал в приют. Книги и кассеты я завещала моему брату. Ну да… А в конце я написала: «Желаю, чтобы мой прах развеяли над морем».

Потрясенная Труда безмолвно глядела на нее.

Мелани только пожала плечами.

– Идея в общем-то неглупая. Я, пожалуй, тоже когда-нибудь сделаю что-нибудь в этом роде. – Она заглянула в свой саквояж и хмыкнула. – Ну и в чем же я пойду на это кладбище?

Шпрота и Фрида обменялись улыбками и дружно закатили глаза.

В эту минуту дверь отворилась. В комнату с хмурым видом вошла Нора.

– Мне нужна моя зубная щетка, – сказала она, ни на кого не глядя. – И свежие трусы. Фу-у! – Она зажала нос. – Да тут все еще воняет, как при чуме.

Шпрота враждебно уставилась на нее:

– Ну ведь этим мы, кажется, тебе обязаны, разве не так?

– Оставь ее в покое!

Отодвинув Шпроту в сторону, Фрида подошла к Норе и сказала:

– Нам очень жаль, что мы забыли про твою подушку. Это было не нарочно, правда.