Дикие цветы

В многолюдных студенческих пабах или на концертах Мадс была бледна и молчалива, хоть и пыталась сделать вид, что все хорошо.

– Я в восторге! – восклицала она, подпрыгивая с усиленным энтузиазмом среди затянутых в кожу волосачей и улыбаясь во весь рот. – А как ты, Бен? Правда ведь тут отлично?

Вместо ответа он брал ее за руку и обнаруживал, что та холодная и липкая.

Постепенно он понял, что Мадс идет на подобные жертвы ради него-хочет доставить ему удовольствие, позволить и дальше наслаждаться жизнью. Она совершала много вещей, призванных сделать его счастливым. Полный юношеского бахвальства Бен сначала насторожился, но потом растрогался, расценив такое поведение Мадс как привилегию быть любимым ею. Зная теперь больше о ее мрачном детстве, он посчитал чудом тот факт, что она все еще может кому-то доверять.

Увы, долгое время он и Корд были слишком молоды, чтобы понять до конца правду о странной одежде, которую Мадс носила, или о том, почему она была вечно голодной, тощей и грязной. Однажды летом Мадс рассказала ему, как убежала от своего отца, когда Йен Флэтчер оставил кухонное окно открытым. Это случилось сразу после их помолвки, когда они заехали в Бичез перед тем, как продать его. Бен вошел в безликий, убогий дом и увидел то самое окно-размером с лист бумаги А4 – высоко над землей.

– Я залезла на старые книги, чтобы вылезти, – рассказала ему Мадс, когда они стояли на пахнущей сыростью кухне. – Думаю, именно поэтому он и ударил меня, когда я вернулась. Ему не понравилось, что я брала его книги.

– И куда ты побежала?

– В том-то и дело… Я еще не знала вас, поэтому не могла прибежать в ваш дом. Так что я просто бегала взад и вперед по пляжу целую вечность, а потом так устала, что заснула прямо на песке. Утром я проснулась, и все эти семьи пришли на пляж, чтобы играть и веселиться, и все они смотрели на меня, будто я… – Она качала головой, и волосы развевались вокруг ее лица. – …Мусор. Урод. Там была одна мама в красивом цветочном фартуке – она угощала детей грушами, и это выглядело так мило. Она и сама была милой – ну я и улыбнулась ей. Я была вся в песке, и она притянула детей к себе, будто я могла заразить их какой-то страшной болезнью. – Он прижал ее к себе, и у него заболело сердце. – Потом я просто вернулась домой – не знала, как мне еще поступить. Кто мне поверит? Куда я пойду?

– О, бедная… Сколько тебе было лет?

– Семь. Может быть, шесть. – Она задумалась, остановив невидящий взгляд на кухонном окне. – Все дело было в ее лице… Видишь ли, я поняла, что никто мне не поможет. Но потом я нашла всех вас… И тебя… И тетя Джулз вернулась. – Он крепко обнял ее, но она отстранилась. – Мне очень повезло, правда. Я такая счастливица! – Она всегда повторяла это, но он не верил ей ни на йоту.

С первой работой – скромной должностью второго ассистента режиссера комедии, которую предложил ему Саймон, все сложилось удачно, и Бен продолжал поддерживать связь с режиссером даже после окончания съемок. В свободное время он писал сценарии и принимал все без исключения предложения о встречах. Несмотря на юный возраст, он уже твердо знал, что хочет быть режиссером; большие, эпатажные фильмы в духе «Челюстей» или маленькие, проникновенные арт-хаус-картины – он хотел снимать все. По рекомендации комедийного режиссера ему предложили поработать ассистентом режиссера на очень успешном «мыле» производства «BBC Уэльс». Все говорили, что там он получит ценнейший опыт, но это означало, что ему придется переехать в Кардифф на три месяца, и они решили перенести свадьбу на год. Сделав это, Бен обнаружил, что, переключившись на работу и написание очередного сценария, он испытывает огромное облегчение, а Мадс, которая только начала работать инженером-конструктором на заводе «Роллс-Ройс» в Филтоне, призналась в один из их совместных бристольских выходных, что чувствует себя точно так же.

– Как бы я хотела, чтобы все поскорее закончилось, – сказала она, сжимая его руку, когда они сидели на улице у переполненного паба «Клифтон» и пили крепкий сидр-это было первое место вне дома за долгие годы, где им удалось спокойно поговорить. – Представь: мы уже женаты, живем в нашей уютной квартирке и не нужно беспокоиться ни о чем, кроме друг друга.

Несмотря на это, Мадс хотела пышную свадьбу, что было совершенно нормально, хотя Алтея и не упускала случая заметить: в ее времена свадьбы ничуть не походили на цирк с конями – не то что сегодняшние. «Я выходила замуж в сером костюме из букле[179], в ЗАГСе в Челси, без подружек невесты. Мы просто пообедали в клубе искусств и разошлись по домам, а тот костюм я носила потом еще много лет», – рассказывала она абсолютно всем, кто слушал, когда поднималась тема свадьбы. А обращаясь к Бену, добавляла: «Мадс затеяла пышную церемонию, потому что она думает, что так положено, а вовсе не потому, что ей на самом деле этого хочется».