Дикий ангел

Бешенство медленно гаснет, когда вижу, что малышка и сама в недоумении. В её взгляде стягиваются все упрекающие эмоции. Она у меня легко идёт на контакт, но целоваться будет только с родными. Просто так не подпустит к себе. Морщится, вытирает щёку, словно её облизал бульдог. Вспышка необъяснимого чувства ослепляет, когда слышу утробный смех Громова. Его забавляет её реакция. Становится понятно почему, когда он с восхищением произносит:

– Дикий ангелочек!

УЛЬЯНА

В больницу Феликс заходит вместе со мной.

– А ты куда? – удивляюсь.

– С тобой. – и не думает останавливаться.

– Мне не нужен поводырь! – тяну дочку за руку.

– Может, оставишь Злату здесь со мной? – просит осторожно, без нажима, но я всё равно боюсь оставлять с ним ребёнка.

Не доверяю. Даже в поезде в туалет таскала Златку с собой.

– Нет! – категорично.

Вступать в спор мужчина не решается, проглатывает мою неуступчивость, с шумом вздыхает и садится на скамейку в коридоре. Юрий молча присоединяется к нему. К нам он старается не соваться, понимая, что непременно будет крайним. Вообще трудно понять, на чём держится наше общение. Стрелки ведут к моей дочери, но правда у каждого своя.

Выдержав пристальный взгляд Феликса, прочищаю горло и тихонечко стучусь в палату.

– Можно?

– Уля?! – ползут вверх брови Кости. – Что вы здесь делаете? Я же сказал, не приезжай!

– Да мало ли что ты сказал! – подвожу к его койке Злату, что кривится от запаха лекарств. Играть в доктора одно, а находиться в реальной больнице другое. Трусишка думает, что и её не обойдёт стороной один укольчик. А может и два.

– Дядя Костя, ты болеешь, да? У тебя микробы? – испуганно оглядывает его перебинтованную голову и бледный вид.

– Да, пчёлка… вот, что бывает, когда не моешь руки после улицы! – и стонет для пущего эффекта. Совсем мне ребёнка запугал. Златка жмётся к моей ноге, зажёвывает губы. Вот-вот и покатятся слёзки.

– Ну ты же моешь ручки, значит, тебе нечего бояться, да?? – под моим выразительным взглядом исправляется добрый дядюшка.

– Да! – соглашается врунишка. Вовек не загонишь в ванную.

– Как голова? – накрываю ладонью лоб брата и мягко глажу вдоль бинта. Повязка «шапочка Гиппократа». Всю голову обмотали. И смех, и грех, прости, Господи!

– Гудит! – дотягивается до племяшки, щекочет пальцем возле ушка.

– Ну давай, рассказывай! – пододвигаю стул.

Костя бросает тревожный взгляд на Злату и картинно произносит:

– Моя сладкая карамелька, посиди вон там, у окошка, посмотри мультики, хорошо? – вкладывает ей в руки свой смартфон. Малышка охотно его забирает и бежит на креслице, включает своего долбанного Лунтика. Всё. Можно не беспокоиться, ребёнок сам себя развлекает и ничего не слышит.

– Ну? – сажусь рядом с Костей.

– Да толком и нечего говорить! Вечером после работы заехал в супермаркет, когда загружал пакеты в машину, кто-то шибанул сзади по голове! Упал, лежал несколько минут на асфальте, приходил в себя! Очухался, позвонил другу, тот приехал, увёз в больничку! Занавес!

– И что, никто не видел? Не помог? – прикладываю пальцы к губам.

– Да поздно уже было, никого на улице, темно! Я сначала подумал, что грабят, но нефига! Машина открыта была, не сунулись! Бумажник, мобильный, наличка в тачке, всё на своих местах!

– Если не с целью ограбить, то зачем, Кость? Кому ты что сделал? Говори!

– Да ничего не делал!

– Там же камеры были, да? Что-нибудь видно? Кто это?

– Нихрена не видно! Размыто всё, хоть глаз выколи, ничего не различишь! Ясно только то, что сзади подкралась фигура в тёмном, в капюшоне, замахнулась, шандарахнула меня по башке чем-то, вроде кирпича, и в бега! Всё!

– Боже мой! – сбивается дыхание, ворох мурашек по телу. – Кому понадобилось бить тебя? Если не наркоман, не вор, а запланировано? Кто?

– Угадай! – в его глазах горит вызов.

Рой мыслей, но нигде не фигурирует Феликс. Ну не может он настолько пасть!

– Да зачем ему это, Кость? Ну вот скажи мне!

– Потому что мешаю ему! Он не хочет, чтобы я на твою долю в фирме претендовал! Плюс тебя вернуть пытается, а тут я, во всеуслышание запретил тебе прощать его!

– Ну, во-первых, запретить ты мне ничего не можешь, я сама принимаю решения, а не по чужой указке, и во-вторых, ты меня извини, Кость, но Громов тебя не считает своей трудностью… ну и…

– Что? – с издёвкой. – Он не такой??

– Да. Он не такой.

Это не прописная истина, но я с этим человеком когда-то связала свою жизнь. И у меня в голове не укладывается, что он примерил на себя роль отшибленного бандита. Да, может сорваться, но пойти и разбить голову, убить… нет, это не Феликс.

Не мой Феликс…

– Мало ты о нём знаешь, сестрица! После вашего расставания Громов славится жёсткими методами! Ему заказать меня, это как поковыряться в ухе!

В душе разводится отвратная муть. Образ Феликса тонет в болоте обвинений.

«– Я люблю тебя, Ангел! Ты не жалеешь, что мы поженились?

– Никогда!

– Со мной до конца? По кочкам и ухабам?

– И под землёй, и на небе!»