Дикий ангел

– Ну хоть в этом уступи, мама! – мягко выдвигает своё требование, соображает, что могу не поддаться. Заискивающе смотрит. Это неравная схватка, я всё равно выиграю, но сейчас уступаю, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Справится ли он со своим заданием.

– Твоя взяла! – утыкаюсь в телефон, пролистываю сообщения и нахожу то, в котором мне предложили хороший частный садик. Боковым зрением замечаю, что Феликс мной любуется, скользит медленным взглядом, засасывая в свою трясину, и с довольной улыбкой выдыхает. Когда-то он мог так долго за мной наблюдать. Не переходить физическую грань, глазами трогать. В этом он мастер. Помню, выходила из универа и вмиг покалывание на коже ощущала. Он мог, не приближаясь, прикоснуться. Клянусь, юбка взлетала сама по себе. Нахал ещё и ветром управлял. Тянул к себе невидимыми тросами. Раздражал донельзя, но притягивал, ловил мои взгляды. Вот и сейчас, чувствую, что пальцы не слушаются, так и хочется обернуться, и встретиться с ним глазами. Но он это воспримет победой. Если я раньше всё же оборачивалась, мужчина убеждался в своей привлекательности и делал шаг навстречу. Отворачивалась, он останавливался. Повернусь – ещё шаг.

– Заканчивай! – не ведусь на затеянную игру. Она в прошлом, ни за что не посмотрю на него.

– Ангел… – зазывно, с придыханием, подаётся вперёд.

– Уйди, Громов! У меня тяжёлый телефон, шишка будет!

Зачем я вообще в телефон полезла? Что я там хотела найти?

Мужчина вдруг перебирается с другого конца дивана ко мне.

Эй, это против правил! Я же не смотрела!

По глупости своей оборачиваюсь и упираюсь в торжествующую улыбку.

Рука-лицо.

– Ты помнишь, да? – его дыхание касается щеки, замедляется, кружит без разрешения. Сердце бьётся быстро и гулко. Да что ж за дребедень такая? Почему не на другого мужчину, почему на него??

– Не помню. – умнее ничего не придумала, мысли, как шальные, пляшут.

– Когда-то я уже прошёл это испытание временем и твоими чувствами… и сейчас пройду!

– Тогда у тебя было всё, чтобы меня получить… сейчас у тебя нет ничего!

Он пропускает это мимо ушей, близостью выбивает из колеи. Пахнет он всё также умопомрачительно. Тяжёлый аромат, но всегда вызывал у меня мурашки по телу.

– Я столько лет хотел позвонить тебе… каждый день, каждую ночь… – его челюсть ходит от волнения, залипаю на сухих губах, что он зализывает языком. – Просто услышать твой голос, твоё дыхание! До боли хотелось… – в его взгляде такой жгучий коктейль из чувств, что моё бесстрастие трещит по швам. Ищу силы не слушать, не подпускать к себе. Но сердце надрывно воет:

Расскажи… что ещё ты испытывал? Это было похоже на тот костёр, над которым я вишу и всё никак не сгорю? Ты жалел, что уничтожил меня? Ты хоть сам понял зачем так поступил с нами? Ты вообще меня любил?

СТОП. Дура! Дура! Дура!

– Как же долго я тебя ждал… без тебя жизни не было! – твердит с безумной несокрушимостью в глазах, сокращает расстояние до единого вздоха.

– Ты баб без разбора на свой хрен натягивал, в то время, как я годами жила как затворница! – издаю утробный звериный рык, была бы шерсть, вздыбилась бы вся.

– В сердце и в душе была только ты, Уль!! – сжимает мне пальцы отчаянным захватом, другой рукой фиксирует затылок.

– Забавно… а вот я тебя из души и сердца выдрала! Уйди! – испуганно взираю на Злату, она может обернуться и увидеть неподобающую сцену.

– Ульян, мы были в разлуке… – говорит полушёпотом Громов. – Я думал, что пожизненной! Я бы не стал, если бы знал, что ты вернёшься!!

– Я не вернулась! Так что, можешь не убиваться тут! Иди трахайся, благословляю!

Прикусываю язык, я сказала это при ребёнке.

Он так резко встаёт, что мне ударяет в затылок бешеным пульсом. Мужские черты грубеют на глазах, во взгляде полыхает страшный огонь. Между тем, Громов оборачивается к дочери и поддельно-спокойным голосом просит:

– Солнышко, поиграй тут одна, мы пока с мамой полежим в другой комнате!

Полежим?

– Ты сдурел? – кричу шёпотом, когда он дёргает меня вверх и рывком поднимает на руки.

– Сдурел! – жаром мне в губы, пока заносит в свою спальню. Захлопывает ногой дверь, ставит меня на пол и разводит руки в разные стороны:

– Бей!

– Чего??

– Бей, сказал!! – пронзает нечеловеческой энергетикой.

– Не буду! – втягиваю голову в шею.

– Ударь так, чтобы полегчало!

– Нет! – тяжело дышу, он собирается сдвинуть многотонные плиты, под которыми похоронены те ощущения.

Нет, я не выдержу!

– Чтобы ранить!

– Не буду я этого делать!!

– Чтобы показать мне, каково это, быть поверженным и униженным! – ломает мой стоп-кран, наружу выплёскиваются задушенные слёзы.

– Нет, Феликс… – хочется сбежать, но он настолько внедряется в моё сознание и подчиняет своей власти, что сжигает мои силы, разоряет до тла.

– Достань до души!

– Нет…

– Уля! – распарывает кокон.

– Пожалуйста…

– Бей!!