Дикий барин

– Ну, какую тебе сказку рассказать?

– Ну, какую-какую… Какую хочешь. Расскажи про себя сказку, про львенков расскажи… А лучше расскажи мне сказку знаешь про что? Про робота на батарейке, с проводом и глазами такими, которые так вот делать могут: тыдысь-тыдысь и вж-ж-жиу! Или про меч колдунский сказку расскажи!

И долгое время рассказывал я сказки про всю эту машинерию. А потом еще удивлялся, что сам же этот ужас сыну покупал и домой приносил. Сам себя программировал. Сам себя очаровывал и убеждал через сочинение и контент-продакт. Сам себя ловил и ломал. Под любящим и искренним зеленоглазым взором.

Коучинг

Эпиграф: «Скажите мне, мадам, зачем вы привезли в Гвинею свою болезненно изнеженную дочь?»

Чтобы понять инопланетность существования огрызочков моего славного поколения, достаточно начать объяснять новому поколению социально-бытовые подробности прошлой жизни.

– Ты где с мамой познакомился?

– На партсобрании, – ответил автоматически.

– Где?!

– На собрании членов Коммунистической партии Советского Союза, – осторожно конкретизирую, уже учуяв подвох.

– Ты был коммунистом? И мама была коммунистом?!

– Я был коммунистом. А мама была секретарем комитета комсомола.

– Она секретаршей работала?!

– Нет, она не работала секретаршей. Она была руководителем ячейки Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи своего факультета. – И после паузы безжалостно делаю контрольный в голову: – На неосвобожденной основе.

Помолчали.

Катал по сердцу ощущение, что я – заблудившийся в колхозных полях под Ленинградом бывший камергер двора. Такой растерянный, обутый в калоши на босу ногу, оборванный старик в перевязанных веревкой штанах с лампасами, пугливо выкапывающий брюкву под немигающими взглядами деревенского актива. То есть перед неминучими такими люлями.

«Компри, мужички?! Ме вуайон! – обреченно суетится. – Сет эноди ни жаме экри! Па де проблем, мез ами?! – Хорохорится. – Ном де дье… Послушайте, я не понимаю, решительно не понимаю, кескельди се товарищ? Так нельзя, позвольте, госп… мужички, сэ импосибль, это больно, господа, не надо! Нет!..»

– А зачем собрание было? – Это снова дочурка допытывается.

– Тренинг, дорогая, формирование тим спирит, все дела. Плюс личностный рост сотрудников. Не пришел на личностный рост по тим билдинг систем – все, в Венгрию не едешь.

– А что вы делали на собрании этом?

– Слушали инструктора райкома.

– Чего?!

– Районного комитета… В общем, коучера мы слушали. На коучинге. Он нам про проблему промтоваров говорил. И про ребрендинг. Про перестройку то есть.

– …

– Короче, говорил коучер про кризис консьюмеризма, про то, что не надо нам ничего. Есть макароны, маргарин, брюки, отличные туфли, носки синтетические, шарфы скоро в продажу поступят мохеровые, а все остальное – консьюмеризм, и надо больше про нематериальные мотиваторы думать. Нематериальное стимулирование использовать чаще, начинать надо с себя, все дела. А то вещизм чистой воды и очереди.

– И там ты с мамой познакомился.

– Да, я написал записку в президиум, топ-менеджменту, что вместо резолюции собрания надо всем пойти на вокзал и разгрузить пять вагонов с арбузами, направленных нам по шефской линии. А мама твоя мою записку в президиум, топ-менеджменту то есть, не передала, сказала, что в прениях заслушает… Все, иди отсюда!

Семейный завтрак в интерьере

Я не знаю, как завтракают в других домах.

Возможно, в некоторых семействах завтрак состоит в том, что домочадцы сидят вокруг крепко сбитого стола и в тишине, под тяжкое гудение мух, глодают вареные свиные головы, впиваясь зубами в пятачки и утираясь рукавами.

А в других семействах, живущих напротив, за завтраком происходит серьезный отходняк после ночного: люди, не снимая темных очков, пьют сладкую воду и соки, закидываясь удвоенными дозами витаминов, мама отмокает в пенной ванне с размокшей сигаретой в углу рта, папаша толкует с кем-то по телефону, утрированно выговаривая имена, дети шуруют тряскими руками по полкам с энергетическими батончиками, хрустя рассыпанными по полу хлопьями.

У третьих – круассаны, гербы, классическая музыка, тусклое серебро на бордовой скатерти и скандалы грассирующим шепотом на фоне шелковых полосатых обоев.

У меня же за завтраком происходят разнообразные диспуты. Палата общин.

Есть счастливые отцы семейств, которые только появляются на пороге, а им уже жена с тещей в чепцах с лентами да с поклоном на подносе куру с шафраном, кашицу со шкварками, луковый да маковый взвар, да пряники с печатями и утренний полуштофец с анисовой водкой несут. Блинки. Пирог с вязигой. Четырехугольную кулебяку с петушиными гребешками да стерляжьими молоками с перцем. Все семейство встает с торжественностью в глазах, достойно славя отца-кормильца, кланяется в пояс, обмениваясь улыбками и держась за руки. Испивается первая чара, папаша добро хрустит огурцом, приглаживает кудри вкруг скуфеи и с добросердечием велит всем садиться и потчеваться. В клетке пытается петь несколько раскормленный чижик. Солнышко в окошко. Липовый мед на блюдечке.