Дикий лебедь и другие сказки

Чего стоит, к примеру, тот вечер у него в общежитии сорок лет назад, когда, сняв одежду, он обнажил свое увечье; когда она не стала, не в пример множеству других девиц, уверять его, будто это ерунда. И то, что любовью они занялись только на следующий вечер, и что, когда они на следующий вечер занимались любовью, он уже наполовину влюбился в нее за то, что она умела на него смотреть и принимать его изъян.

Это был счастливый конец.

Или то, как она вошла к нему в палату, и он внезапно, с поразительной ясностью понял, что ему необходимо видеть ее и никого другого. Что только она выручит его из беды и отведет домой.

Или вспомнить, как Тревор признался ему в своей ориентации, когда во время вечеринки в честь обручения Бет они сидели вдвоем, пили бренди и курили сигары; как он осознал, что ему, отцу, Тревор открылся первому (вроде бы обычно о таких вещах сначала говорят сестре или матери?); как Тревор дал ему шанс обнять дрожащего и напуганного сына, уверить его, что будет относиться к нему по-прежнему, почувствовать, как сын благодарно уткнулся лицом ему в грудь.

Это был еще один счастливый конец.

И таких он помнил с десяток. Например, как тогда в походе, когда первые утренние лучи коснулись скалы Хаф-Доум и он понял, что четырехлетняя Бет впервые в жизни постигла невероятную ясность красоты. Как они всей семьей промокли до нитки под сильнейшим дождем и, раз уж все равно было нечего терять, принялись плясать, разбрызгивая лужи.

А еще это селфи от Бет, полученное меньше часа назад, – они с Дэном, ее мужем, сидя в обычный будний вечер (ребенок, должно быть, уже спал) у себя на кухне, улыбались, щека к щеке, в айфон Бет; подписан снимок был совсем коротко: «Ц.»

Никто не просил ее ничего присылать без всякого повода, в этот самый обыкновенный вечер. Она сделала это не потому, что иначе огорчила бы родителей. Ей просто хотелось показаться с мужем отцу и матери, дать им знать, где она сейчас и с кем. Похоже, это важно для нее, их младшей, мастерице огрызнуться и сказать что-нибудь поперек. Ей двадцать четыре, она, очевидно, счастлива замужем (пожалуйста, Бет, оставайся счастливой, даже если замужем не останешься); она не хочет терять из виду родителей и теряться из их поля зрения. Она знает, что впереди у нее много очень разных вечеров, и коль скоро не от нее зависит, от каких ждать радости, а от каких горя, почему бы не поделиться одним из моментов нынешнего, когда она молода и полна жизни, когда они с Дэном (очкариком с короткой щетиной на лице, по уши влюбленным в молодую жену) уложили ребенка и вместе готовят ужин в своей тесной квартирке в Нью-Хейвене.

Счастливые концы. Их так много, что все не пересчитать.

Они вдвоем сидят на диване, в камине горит огонь. «Пора спать», – говорит жена, и он соглашается, что, правда, пора, но давай через несколько минут, когда догорит и погаснет огонь.

Она встает с дивана и подходит к камину поворошить угли. Пошевелив кочергой, она видит – и готова в этом поклясться… видит среди угасающих огоньков нечто маленькое и живое, крошечный круглый сгусток чего-то, чему она не находит иного названья, чем жизнь. Мигом позже это нечто вспыхивает и сгорает язычком пламени.

Она не спрашивает, видел ли он то, что видела она. Но между ними давно установилась телепатическая связь, и ее хватает, чтобы он ответил: «Да», не имея ни малейшего представления, с чем соглашается.

Чудовища

Чудовище вы точно встречали. Он стоял перед вами в очереди в круглосуточном магазине, чтобы расплатиться за сигареты и вяленые мясные палочки, заигрывая попутно с недовольного вида кассиршей родом с Ямайки. Сидел напротив вас в идущем в Бруклин вагоне метро маршрута «G», ссутулясь и выставив напоказ сплошь покрытые татуировками жилистые руки. Под крэком и коксом, до противного веселый, устраивал вечеринку «для своих», куда вас уговорила пойти подруга и куда вы пошли, потому что еще не готовы перейти в категорию девушек, которые на такие вечеринки больше не ходят.

Возможно, вы даже предлагали ему себя.

Потому, что вам осточертели парни, которые, прежде чем лечь с вами в постель (они ровно так и выражаются: «лечь в постель»), хотят получше вас узнать, которые виновато интересуются, не рано ли они кончили, которые назавтра звонят и говорят, как им с вами было здорово.

Или потому, что вас начинает тревожить, что близится отправление того самого поезда; что, хотя вы сами по доброй воле выбрали для себя другой состав, имеющий назначением замужество и материнство, тот самый поезд отвезет своих пассажиров в края зеленеющих лужаек, откуда мало кто возвращается; что те немногие, кто попытается из тех краев вернуться, обнаружат, что за их тамошних двадцать лет здесь дома минуло каких-то несколько дней и теперь им дико и неуютно оказаться на вечеринке, на которой еще накануне они чувствовали бы себя как рыбы в воде.