Дикий. Прирученный. Твой (СИ)

– Хм, неужели хотела делать это в купальнике? С ним же неудобно, – Я прикусил солоноватую мочку, наслаждаясь ее реакцией и тоном, совсем не сочетаемым с действиями. Внезапно совсем близко хлопнула дверь. Густой запах крови и другого альфы заполнил ноздри, и я мысленно застонал от несправедливости. Уже?

Этот липучий слуга вернулся, чтобы испортить нам все веселье.

24

Иелана

Каким-то образом в кругах аристократов сочеталось несочетаемое – пуританская мораль истинно-улькирской церкви с довольно разнузданным праздным образом жизни, где под покровом ночи легко можно было творить всевозможные дела, а потом с чистой совестью отмаливать грехи у знакомого священнослужителя.

Мои сверстницы часто забывали о «священных границах девства». Влиятельные семьи порой даже были вынуждены сглаживать удар по репутации Дома через заключение брака, хотя до такой крайности доходили редко. И теперь я чувствовала себя как одна из тех опростоволосившихся кокеток, что застукали в самый неподходящий момент.

Если укоров со стороны ханжей и лицемеров я не боялась, то с Маркусом дела обстояли сложнее. Он же будет смотреть. Укоризненно. Своими серьезными умными глазами!

Как объяснить, что уже все решено – окончательно и бесповоротно. Я хочу остаться с Роханом, пусть даже на правах любовницы, а не жены и равной пары. На то было много причин, кроме физического влечения. В особенности – долг перед нуждающимися.

Только вот мой милый, заботливый, временами слегка перегибающий с опекой телохранитель точно не поддержит подобное решение. Эдакий прыжок с неонового олимпа прямо на дно, из которого нет возврата.

– Чего ты всполошилась? Он твоя собачка, а не наоборот, пусть свыкается, – лениво посоветовал Рохан.

Сегодня он выглядел как-то иначе. Словно сытый зверь, развалился на бортике, подставляя в меру накаченное, сильное тело редким солнечным лучам. Неуловимым переменам подверглось и выражение лица.

– Послушай, ты пахнешь мной, он все равно поймет и будет дуться.

– Ты не понимаешь! Мы должны сделать все правиль…

Я осеклась, ведь откуда-то с верхнего яруса рухнул массивный горшок с цветком и врезался в том месте, где была голова Рохана, не увернись он в последний момент. Маркус перепрыгнул через каменное декоративное ограждение. Его внезапное появление мигом лишило Рохана налета веселья. Наоборот, он выскочил из воды и принял защитную стойку.

– Опять, – прорычал телохранитель. – Ты опять это сделал! Сколько я раз говорил – не приближайся к ней!

– Марк, хватит. Остынь, мы поговорим позже!

Нет, он не слышал. В этот момент для него существовала только цель – и больше ничего.

– Будь хорошим мальчиком, выполни команду «сидеть», – проворковал Рохан. На лежак перед ним молниеносно упала куртка цвета хаки из жесткой парусины. За ней штаны, обувь. Маркус торопливо раздевался, и я прижала ладонь к глазам.

Ребенок. Что тот, что этот…

Вскоре вместо двух голых мужчин на просторной площадке стояли волки. Два крупных, размером с быка, зверя. Один высокий, снежно-белый, с рваным ухом, второй – поджарый, с бурой шерстью. Лед и пламя. Но как бы не была красиво с поэтической точки зрения происходящее, я не могла стоять в стороне.

Маркус выглядел уставшим.

Пробежка по городу вымотала его, а увиденное лишило покоя. Он явно замкнулся в истовом желании огородить любимую подопечную от домогательств. Рохан в свою очередь лишь защищался.

Он и рад был не трогать сородича, но упрямство и злой язык обрубали малейшую надежду на мирное решение.

Клацнули по плитке когти…

Волки сцепились. Жутко, с отрывистым рыком и полетевшими в стороны клочками шерсти. Они врезались в стены, разбили стеклянную дверь на террасу, терзая друг дружку из последних сил.

– Марк! Рохан! Вы спятили?! Хватит, не на… не надо!!

Мои крики тонули в шуме борьбы.

Что ж, будем по-плохому.

Бабушка всегда знала, как расцепить сорящихся котов мужа, и я действовала по ее методике, лишь немного добавив от себя. Найдя в ближайшей кладовке огнетушитель, вернулась к бассейну. Уф, опасно! Осторожно – шажок за шажком – подступилась и обильно полила дерущихся густой пеной. Все вокруг стало белым, в воздухе запахло шампунем, а я продолжала нажимать на рычаг и быстро, почти истерично двигать трубкой из стороны в сторону…

Они сразу разжали челюсти. Зачихали. Глаза их покраснели, лапы начали разъезжаться на мокрой плитке. Какая уж тут драка?

– Успокоились? – дрожащим голосом спросила я, поправляя сползающие с талии штаны. – Или продолжить пенную вечеринку?

Кажется, они злятся. Но и на этот случай у женской половины Лисовских был припасен козырь. Демонстративно всхлипнув, я с громким стуком поставила огнетушитель на край балюстрады и удалилась в библиотеку, не забыв хлопнуть остатками дверной рамы.

Расчет был прост и неоднократно проверен Натиной. Если боишься, что на тебя обидятся – обидься первой!

Я заперлась на ключ, села в выемку эркера на мягкие подушки, взяла книгу и принялась вслушиваться в тишину. Ожидание томило. Сначала издалека доносились споры – мужские голоса гудели, как трубы, – потом невнятная ругань…

Вскоре в дверь вежливо постучали.