Дикий Восток. 1910. Часть 2

— Документ и деньги тебе, Митя, согласно требованиям вымогателей, надо спрятать в условленном месте на Семипалатинском тракте. В день, когда все будет готово, вывесите на носу парохода красный флаг. И это продумали, шустрилы. В конце письма подпись: «Омский комитет Боевой организации Бомбистов Автономное учреждение. Отделение С.-Револ.». Ну, что сказать, Митя, ты попал. Чем мы тебе сможем помочь, ума не приложу. Разве что продавай нам свою долю в пароходе и неси бомбистам деньги. — Не без жестокого сарказма, с иронией глядя на жертву вымогателей, заключил Вяче.

— А чего ты к ментам, э-э-э, в полицию не обратишься? — Заметив, как смертельно побледнел Мошкин, Артем решил немного смягчить слова друга. — Зачем нам звонишь? Мы, по-твоему, кто? Команда героических бурундуков-спасателей для решения твоих проблем? Типа безумие и отвага?

Мошкин замялся, зарезал на стуле и зачем-то посмотрел в окно на осеннюю природу и свинцовые воды Иртыша.

— Чего молчишь, колись, сокол низколетящий. — Опять взялся за него Хвростинин. — Вопросы у тебя к слугам закона? Или ты неблагонадежный? Неужто такого нарядного капиталиста Митю Мошкина буржуинская власть и не защитит? Вижу, сомнение в твоих ясных очах.

— Властям и тем более полиции моя судьба сугубо безразлична. Опасаюсь, что вреда они мне причинят куда больше, чем пользы.

— О-о-о, как интересно. Откуда, позвольте осведомиться, такие выводы далеко идущие? Ты случаем не из этих — леваков, батенька?

Мошкин вскинул голову и с немалой горячностью воскликнул убежденно:

— Всякий думающий человек в России должен поддерживать левую идею!

— Не слабое заявление. Может, вы еще и в Бога не веруете, сударь? Может, по-вашему и бесов нет? Ладно, это были риторические вопросы, отвечать на них не требуется. Лучше скажи мне, голубь, выходит, ты имел опыт общения с «товарищами»?

— Да, в годы революции я примыкал к социалистам-революционерам. Был молод, горяч, наивно-восторжен.

— Бомбист или с плакатами ходил?

Купец не ответил.

— Ясно-понятно. Одним словом, на тебя у компетентных органов имеется папочка с материалами компрометирующими. И рвать жопы они ради субъекта с подмоченной репутацией не станут. Так ты думаешь? — Мошкин дернул головой и скорчил гримасу, выражая полное одобрение словам Вяче. — И это несмотря на то, что нынче ты, Митрий, остепенился, капитал нажил, в пароходчики вышел. Одобряю. Но прошлое напоминает о себе. Так выходит. Или того хуже, попробуют тебя завербовать в сексоты. И станешь ты стучать аки дятел на всех, про всех. А оно нам надо?

— Это было давно. — Оправдываясь, принялся объяснять Мажор. — Пять лет назад. И не здесь, а в Бийске. С тех пор я никакой связи с подпольем не поддерживал и вот… мне уже угрожали перед тем, как сожгли груз. Требовали денег. А откуда они у меня? Я все в дело вложил до полушки. Если бы не вы…

— И теперь они по второму кругу пошли? Думаешь, те же самые кадры?

— Да, уверен.

Еще раз, теперь уже молча, перечитав послание, Славка принялся вслух рассуждать:

— Стиль, содержание и характер письма наряду с подобным весьма громоздким и неуклюжим названием организации ставит под сомнение принадлежность его авторов к Партии эсэров. Большое количество ошибок ясно указывает на низкий уровень грамотности его составителей. Одно только слово «комитет» написано в трёх вариантах: «коммитет», «камитет» и, собственно, «комитет». Да и список всех убитых приведен неспроста. Одним словом, какие-то клоуны самодельные, а не серьезные революционеры из образованной интеллигенции. Так что, скорее всего, соглашусь с тобой, Митя. Это твои кореша, обиженные на старого товарища за его эпическую жадность. Я лично тоже за то, чтобы не идти в полицию. Сами разберемся, как считаете, Артем Александрович?

— Да, Интересно будет посмотреть на этих ушлепков. И провести с ними воспитательную работу.

— Как эта эпистола безграмотная попала к тебе, Дмитрий?

— Шадрин принес.

Славка уже запомнил имена и фамилии всех матросов. Володьку Шадрина — молодого, сухощавого, неторопливого, с вечным прищуром чуть косоватых глаз, он сразу живо представил себе.

— Зови его сюда, будем розыск учинять.

Когда матрос явился, даже чуть запыхавшись от старания, Вяче показал ему тот самый конверт и строго глядя, спросил.

— Узнаешь? Кто и при каких обстоятельствах передал тебе это?

— Вчерась вечером. Малец прибёг. Сказал, отдай хозяину лично в руки. Ну, а что? Наше дело маленькое. Или я чего не так сделал? — С тревогой переспросил матрос, опасливо косясь на кулаки Мажора.

— Не волнуйся. Все в порядке. Но мне важно, чтобы ты вспомнил, как этот парнишка выглядел.

— Да рази ж я упомню? Сколько их тут шастает цельными днями, бездельников.

— А ты постарайся.

Немного подумав, Шадрин с сомнением добавил:

— Обычный постреленыш. Одет в рванье. Картуз затасканый. Лет семи-восьми оголец.

— В другой раз встретишь, сможешь узнать?

— Не уверен…