Дикий зверь

— Ты в отчаянии? — взвился Арпад. — Ты меня заставила отмывать награбленные деньги! Твою мать, Софи, ты хоть понимаешь, что все, что мы построили, вся наша жизнь, наша квартира, наш дом, за все это заплачено грязными деньгами!

— Все, что мы построили, Арпад, мы построили своей любовью!

Она нашла в себе силы подняться и, рыдая, бросилась к нему:

— Ты — любовь всей моей жизни!

Она хотела покрыть его поцелуями, но он оттолкнул ее и принялся нервно шагать вокруг дивана.

— А Хищник? — спросил он, мрачно взглянув на жену. — Он тоже любовь всей твоей жизни?

— Мы с Хищником не любовники. Были когда-то. Недолго. После того как ты исчез из Сен-Тропе, но это я тебе уже говорила.

— Хватит врать! Я уехал из Сен-Тропе накануне налета в Ментоне. Если ты грабила банк вместе с Хищником, значит, между вами уже что-то было!

— Ну, возможно, — согласилась Софи.

— Возможно? Ты сама себя слышишь? Ты наставляла мне рога с этим типом!

— Это было пятнадцать лет назад! — защищалась Софи. — Это было как вспышка, как удар грома, что-то неуправляемое!

— Как удар грома? — Отвращение в Арпаде боролось с отчаянием. — Ты что, издеваешься?

— Ладно, можешь называть это помрачением, если тебе так больше нравится! — закричала Софи. — Прекрати играть словами, ты даже не слушаешь, что я пытаюсь тебе объяснить!

— И что ты мне пытаешься объяснить? — в бешенстве заорал Арпад.

— Что в двадцать пять лет я, маленькая буржуйская принцесса, выросшая в теплом коконе в Сен-Тропе, влюбилась в чувака старше себя. В отморозка с анархистскими взглядами, до которых от моего воспитания как до звезды. Я хотела сильных ощущений, хотела послать на хер своего папашу, перед которым все пресмыкались, в том числе и ты, скрывавший связь с «хозяйской дочкой»! И да, меня неудержимо притягивало все, что воплощал в себе Хищник: подрыв устоев, отрицание любых авторитетов. Меня это завораживало — меня, идеальную, вежливую, милую, разумную девочку-отличницу. Однажды Хищник предложил мне пережить неповторимый опыт, с таким адреналином, с такими ощущениями, каких я не узнала бы никогда… Я сразу сказала «да», даже не спросив, о чем речь. А когда он сказал, что речь об ограблении, меня это еще больше возбудило! Это может показаться безумием… Я совершенно не понимала, как это выглядит в реальности. Но дело пахло опасностью, а мне хотелось опасности. Хотелось, чтобы мне грозила опасность. Хотелось вырваться за пределы самой себя. Не из-за денег. Деньги мне были ни к чему. Просто хотелось почувствовать себя живой…

— И это был налет на Почтовый банк в Ментоне, — произнес Арпад.

— Да, — кивнула Софи. — И знаешь что? Это было, наверно, одно из самых сильных переживаний в моей жизни. В день, когда я участвовала в налете, я избавилась от той Софи, в которой томилась раньше, и стала женщиной. Ну вот. Наверное, поэтому у меня и появилась потребность повторить.

— То есть как повторить? — задохнулся Арпад. — Были еще ограбления?

Она остолбенела:

— Хищник тебе не сказал?

— Что не сказал? Говори! Сколько было ограблений после Ментоны?

— Еще два. Одно в Сарагосе, другое в Сан-Ремо.

Он был ошеломлен. Эти тайные поездки в Испанию и Италию — не любовные свидания, не измена, а ограбления. Он даже не знал, что хуже. И теперь понимал, почему пополнялся банковский сейф.

— Софи, мать твою! — вскричал он. — У меня в голове не укладывается, о чем мы с тобой говорим. Ты, мать семейства, ездила грабить банк!

— В Сан-Ремо был ювелирный. — Она сочла нужным внести уточнение.

— Даже знать не хочу! — заорал Арпад. — У меня фантазии не хватает представить, что ты могла угрожать людям револьвером!

Она смотрела на него потухшим взглядом:

— Сама знаю. Поэтому и не рассказывала тебе ничего. И тем не менее именно эти налеты сделали меня такой, какая я есть. Софи, которую ты так любишь, на которую все пялятся, существует потому, что я была налетчицей. Нравится тебе это или нет! Эти налеты — часть моего «я». Тайная, запрятанная как можно глубже, та, о которой я никому не могу рассказать…

— Кроме Хищника, — усмехнулся Арпад.

— Кроме Хищника, — кивнула Софи. — Это и связывает меня с ним так… крепко.

— Крепче некуда, раз вы друг другу любовные письма пишете.

— Это он мне пишет любовные письма, — уточнила Софи. — Я нет.

— Ты пытаешься мне втюхать, что связь у вас была пятнадцать лет назад, а с тех пор вы ни разу не трахались?

— Ни разу!

— Но я же видел вас здесь в прошлый четверг. В нашей спальне!

— Хищник явился готовить налет. Обычно мы встречаемся в его схроне, но в четверг он решил заехать сюда.

В прошлый четверг

На кухне в Стеклянном доме Софи разозлилась. Стоило на минуту отвернуться, чтобы сварить кофе, как Хищника и след простыл.

Она обнаружила его за изучением супружеской спальни. Он поднял жалюзи, чтобы лучше было видно.

— Ты что здесь делаешь?

Хищник не ответил. Выдвинул ящик ночного столика и вытащил лежавшие там наручники.

— Положи на место, пожалуйста! — приказала Софи.

Он расхохотался:

— Кто кого приковывает? Ты Арпада или он тебя?

— Довольно, убери немедленно! — возмутилась она, опуская пультом жалюзи.