Дикий зверь

Комната погрузилась в темноту.

— А теперь уходи отсюда! Зря я тебя в дом пустила.

— О! Я же просто пошутил… — ретировался Хищник.

— Я опустила жалюзи и выставила его из спальни, — рассказывала Софи. — Верь мне, Арпад. Ты — мужчина моей жизни. После налета в Ментоне я месяц скрывалась в Италии. Поэтому ты и не смог со мной связаться после отъезда из Сен-Тропе. Поэтому я и чувствовала себя виноватой, что потеряла тебя. С тех пор как мы встретились, я никогда тебе не изменяла… в сексуальном смысле.

Она тут же пожалела, что так выразилась. Арпад обессиленно прошептал:

— Но изменяла в духовном, верно? Это ведь ты мне призналась, что любишь Хищника?

Она молчала.

— Говори! — крикнул Арпад. — Говори же, черт бы тебя драл! Ты любишь Хищника?

— Не хочу отвечать и не хочу лгать, — прошептала она.

Ему вдруг захотелось все здесь разнести. Схватить какое-нибудь кресло и стереть с лица земли этот дом. Их любви больше не существовало. Он не желал здесь больше находиться.

— Арпад, я люблю тебя больше всего на свете! — сказала она со всей нежностью, на какую была способна. — Больше, чем кого бы то ни было! Мужчина моей жизни — это ты.

— Но его ты тоже любишь! Ты на самом деле любишь двоих!

Ее ответ был невероятно бестактным:

— Тебе незачем ревновать, он — то, чем ты быть не можешь.

— Ах, какая прелесть! Спасибо, мне сильно полегчало!

— Но я хочу быть с тобой! Я строила свою жизнь с тобой! Это ты отец моих детей!

— То, что ты со мной делаешь, ужасно! Если бы ты действительно любила меня, ты бы никогда меня так не мучила!

Она разрыдалась. Ее слабость только подстегнула его:

— Кончай распускать нюни, в этой истории жертва — не ты!

— Но это все сильнее меня! Я жертва своих порывов и потребностей!

— Это не просто порывы, Софи, это чувства!

— А что можно поделать с чувствами? Только в них мы и свободны.

Они долго молчали. У обоих не оставалось сил. Арпаду захотелось выпить. Он достал из бара бутылку коньяку и налил два больших бокала. Отхлебнув несколько раз, она закончила свою исповедь:

— Сан-Ремо должен был стать нашим последним налетом. Я себе это обещала. Не столько из страха перед опасностью, сколько потому, что я видела — ритм учащается. Я боялась, что подсяду на это. Каждый новый опыт оказывался сильнее предыдущего. В моих венах словно струился яд. Это надо было немедленно прекращать.

Арпаду вспомнилась строка из письма Хищника: «В Сан-Ремо у нас точно был не последний раз».

— Хищник мне позвонил несколько недель назад, — продолжала она. — Сказал, что ему меня не хватает, что он хочет повидаться со мной в мой день рождения. Мы договорились встретиться.

— И что, ты в самом деле думала, что это визит вежливости? Не держи меня за дурака!

— После Сан-Ремо он, казалось, считался с моим намерением завязать. Писал редко. Но если совсем честно, когда он сказал, что приезжает в Женеву, я в глубине души надеялась, что он затевает налет. Что он вырвет меня из этого обета, и я снова буду трепетать. Когда мы с ним виделись на мой день рождения, он вручил мне открытку и сказал, что подарок будет попозже…

— И этот подарок — субботний налет, — догадался Арпад.

Она кивнула.

— Это ограбление будет последним, — заверила она. — Обещаю. Но если ты против, я откажусь.

Арпад быстро осознал масштаб стоящей перед ним дилеммы:

— Ты уверяешь, что это последний налет. Но как я могу быть уверен, что в один прекрасный день, несмотря на все свои прекрасные обещания, тебя снова не одолеют твои порывы? Ты же сама только что сказала, что решила завязать после Сан-Ремо, но, видимо, это сильнее тебя!

— На этот раз я постараюсь держаться… Ради тебя…

— Но неизвестно, удержишься ли…

Она оказалась в тупике.

— Я сделаю все, что только можно, чтобы это был действительно последний раз, обещаю!

— Если я тебя попрошу отказаться от налета, ты, наверно, будешь злиться на меня всю жизнь. Что-то между нами сломается. Возможно, нам придется расстаться. Но если позволю, а дело обернется плохо, если тебя убьют или схватят, это случится по моей вине. Потому что я мог тебе помешать. Значит, в обоих случаях я рискую тебя потерять.

«В обоих случаях я рискую тебя потерять». Арпад сидел один в спальне, размышляя над этой дилеммой. Ему пришло в голову, что помочь может только один человек — Хищник. И он знал, как с ним связаться. Он отодвинул ночной столик Софи и приподнял плинтус: телефон был на месте. Он взял его и набрал единственный номер в адресной книге — иностранный номер с неведомым ему международным кодом.