Дикое искушение (ЛП)

Я обещал держать себя в руках в ее присутствии. Никогда не показывай ей насилие, которое испортило мою жизнь. Но сегодня я не смог сдержаться. Жажда крови была чертовой движущей силой, схватившей меня за яйца.

Я жаждал криков этого ублюдка. Я питался каждым вздохом воздуха. Я не хотел ничего, кроме как медленно и мучительно высасывать из него жизнь.

Я не мог слушать, как этот ублюдок издевается над моей женщиной. Я не мог видеть, как она страдает. И это я снова подтолкнул ее к этому.

Вина текла по моим венам, как гребаный яд.

Я даже близко не мог представить, через что пришлось пройти Джейми за всю свою жизнь. Теперь я наконец понял, почему ее работа в AD и жизнь в Нью-Йорке были для нее так дороги. Это означало быть вдали от своей прежней жизни, быть свободной от жестокого обращения со стороны человека, который должен был любить ее больше всего в этом испорченном мире. Вот что для нее значил AD.

И подумать только, что я чуть не облажался ради нее.

Я ни за что не позволил бы кому-либо еще раз причинить ей боль.

Я остановился, заметив, что в комнате внезапно воцарилась тишина. Ее тихие крики утихли, дыхание наконец выровнялось.

Джейми перестала плакать, ее тело стало устойчивым и больше не тряслось. Выражение ее лица все еще было болезненным, ее обычный свет потускнел до пасмурных теней. В ее глазах было что-то похожее на надежду или завершение, я не был уверен.

Я спокойно подошел к кровати, сев на край.

— Джейми, — позвала я, обхватив ее щеку, пока она не посмотрела мне в глаза.

— Я в порядке, — сказала она тихим голосом.

— Ты уверена? Ты можешь поговорить со мной. Я здесь для тебя, — заверил я ее. Не было места на Земле, где мне хотелось бы оказаться здесь, пытаясь склеить обломки ангела.

— Лиам, я не хотела, чтобы ты узнал вот так. Мне жаль.

— Не о чем сожалеть. Почему ты извиняешься за то, чего не делала?

— Я была слабой, Лиам. Я знаю это. Я никогда не делала ничего, чтобы остановить это. Я просто позволяла ему делать это со мной каждый божий день и никогда не сопротивлялась. Я не тот сильный человек, каким ты меня считал. Я лгунья. Тебе нужен кто-то сильный, кто-то, кто сможет отстоять свою позицию в твоем мире.

— Что? Ты единственный человек, который мне нужен рядом со мной, — я успокоил ее, заставив ее еще раз встретиться со мной взглядом. — Ты оставила это. Ты постояла за себя и добилась того, что тебе нужно и чего ты хочешь. Ты сделала. Теперь, когда я знаю это о тебе, я даже не могу сказать тебе, как я горжусь тобой. Как ты могла терпеть это всю свою жизнь и при этом оставаться таким удивительным человеком?

Я взял ее губы в свои, надеясь, что она сможет почувствовать правду в каждом слове, сказанном мной в этом поцелуе.

Глаза Джейми на некоторое время задержались закрытыми после того, как я отстранился, резко вдыхая, словно собираясь с духом, прежде чем она заговорила снова.

— Ты помнишь ту ночь в мой день рождения, когда Мишель была в твоей квартире?

— Я помню. Никогда раньше я не был так разочарован, увидев в своей квартире обнаженную женщину, — * попытался поднять настроение небольшой шуткой.

— Ты пришел в мою квартиру и позаботился обо мне. Ты остался даже после того, как я отослала тебя. Поддерживал меня, когда все, что мне было нужно, это плечо, на котором можно поплакать. Это был первый раз за всю мою жизнь, когда я почувствовала заботу, — она призналась, не встречаясь глазами с моими, как будто ей было стыдно за свои слова, и продолжала смотреть на матрас. — Это была ночь, когда я влюбилась в тебя.

Джейми

Внутри меня бушевала битва.

Я должна быть опустошена этим открытием. Я должна была плакать от всего сердца, зная, что Фрэнк все-таки не был моим отцом. Что моя жизнь была ложью.

Но вместо этого единственное, что я могла заставить себя почувствовать, — это облегчение. И виновата в том, что почувствовала облегчение. Точно так же я чувствовала себя виноватой за то, что не заботилась о том, что Лиам был в мафии, и обо всем, что было связано с этим по определению.

В мою голову снова всплыли слова Элисон о предвзятых представлениях о добре и зле.

Я не могла бороться с этим чувством, оно было слишком сильным, чтобы его подавить или игнорировать.

Я с облегчением узнала, что единственный человек, который, как я думала, должен любить меня безоговорочно и никогда не любил, в конце концов, был не этот человек.

С облегчением осознала, что ненавистные слова Фрэнка никогда не были обо мне. Они были не чем иным, как отражением того, что он чувствовал по отношению к себе.

С облегчением осознала, что я не та, в кого он заставил меня поверить, и рада, что каким-то чудом я не позволила его насилию определять мою жизнь.

Фрэнк, не будучи моим отцом, поднял тяжесть, которую я носила с того момента, как сделала первый вздох.

На мгновение мне показалось, что я буду бояться Лиама после того, что я увидела. После безумного взгляда в его глазах, ярости в его теле, гнева в его голосе и жестокости его действий.