Дикое племя

Энинву послала одной из своих белых дочерей приглашение навестить ее вместе с мужем и детьми. У них не было ни нужды, ни желания управлять плантацией, и они сами очень хорошо это знали. Вот почему Энинву могла доверить им свое хозяйство на некоторое время. Они как нельзя лучше подходили для этой роли, поскольку не станут здесь ничего переделывать на свой манер. У них были собственные странности. Женщина, которую звали Лиа, была почти точной копией Денис, своей матери. Воспринимая дома, предметы мебели, камни, деревья, человеческие тела, она получала от всего этого своеобразные впечатления; кроме того, она видела призраки событий, произошедших в прошлом. Энинву предупредила ее, что ей следует держаться подальше от бани. Передний фасад дома, где погиб Стивен, для Лиа и так был слишком тяжел, предупреждение было бы излишним. Она очень быстро выяснила, где не должна ходить, до чего не должна дотрагиваться, если не хочет увидеть своего брата залезающим на перила и прыгающим вниз головой.

Ее муж, Кейн, обладал достаточной восприимчивостью, чтобы время от времени заглядывать в мысли своей жены. Он вполне определенно знал, что она не сумасшедшая — или, во всяком случае, не более сумасшедшая, чем он сам. Он был квартерон, сын мулатки и белого. Его отец заботился о нем, выучил его, но, к несчастью, умер, так и не успев его освободить. Кейн остался в руках жены своего отца. Ему удалось убежать из-под носа работорговца, он покинул Техас и оказался в Луизиане. Здесь он совершенно спокойно мог использовать все, чему научил его отец, чтобы быть похожим на молодого белого с хорошим происхождением. Он ничего не рассказывал о своем прошлом до тех пор, пока не начал понимать, какой странной была семья его жены; однако до конца он так всего этого и не понял. Но он любил Лиа. С ней он мог быть самим собой, нисколько не беспокоясь за нее. С ней ему было очень удобно. И чтобы это удобство сохранить, он принимал ее такой, какая она есть. Он мог в любое время наведываться и даже жить на плантации, которая управлялась сама по себе без его надзора, и получать удовольствие от компании, которую собрала здесь Энинву из людей, плохо приспособленных к обычной жизни. Здесь он чувствовал себя как дома.

— А что с вашим путешествием к морю? — спросил он Энинву. Он хорошо ладил с ней, пока она носила облик Веррика. Ее женский образ заставлял его нервничать. Он не мог смириться с мыслью, что отец его жены может стать женщиной, да фактически и родился женщиной. Для него Энинву носила облик пожилого худощавого Веррика.

— Да, мне нужно уехать отсюда на некоторое время, — сказала она.

— И куда же вы отправляетесь на этот раз?

— Хочу отыскать ближайшую стаю дельфинов. — Она улыбнулась ему. Сама мысль о новом путешествии к морю сделала ее способной даже на улыбку. Вынужденная скрываться в течение долгих лет, она принимала не только облик большой черной собаки или птицы. Часто она оставляла дом, чтобы поплавать на свободе в теле дельфина. В первый раз она сделала это, чтобы ускользнуть от Доро, потом — чтобы раздобыть золото и купить землю, теперь — для того, чтобы получить удовольствие. Свобода, которую она обретала в море, уменьшала тревоги, давала ей время собраться с мыслями, освободиться от замешательства и развеять скуку. Часто ей становилось интересно — а что делает Доро, когда его охватывает скука? Убивает?

— И вы будете лететь, чтобы добраться до воды? — спросил Кейн.

— Лететь и бежать. Иногда лететь даже безопасней, чем бежать.

— Господи! — пробормотал он. — Думаю, что мне остается только завидовать вам.

Она продолжала есть, пока он говорил. Скорее всего, ей еще долго не придется увидеть пищи, приготовленной в домашних условиях. Рис и тушеное мясо, разваристый батат, пшеничный хлеб, крепкий кофе, вино и фрукты. Ее дети считали, что она ест как бедная неимущая женщина, но она не обращала на них внимания. Она была удовлетворена. Теперь она вновь взглянула на Кейна своими светло-голубыми мужскими глазами.

— Если ты не будешь бояться, — сказала она, — то после возвращения я попробую поделиться с тобой этим опытом.

Он покачал головой.

— Я не могу управлять собой. Стивен обычно делился многим со мной… мы работали с ним вместе, но я… в одиночку… — Он пожал плечами.

Наступила неприятная тишина. Энинву поднялась из-за стола.

— Я покидаю вас прямо сейчас, — резко сказала она. Затем направилась в свою спальню, разделась, открыла дверь на верхнюю галерею, обернулась птицей и улетела.

Прошло больше месяца, когда она вернулась назад в облике гигантского орла. Она была полна свежестью моря и воздуха и ужасно голодна, потому что в своем стремлении быстрее увидеть родной дом она не делала частых остановок для охоты.

Прежде всего она сделала круг, чтобы убедиться, что на плантации нет посетителей: незнакомцы могли не удержаться и подстрелить ее. За время своего путешествия она была подстрелена три раза.