Дикое правосудие

Локу понадобилось почти два дня, чтобы добраться из Торонто до этого дома и обнаружить, что кто-то взорвал его. Занавески хлопали, как рваные флаги, в окнах с выбитыми стеклами. Кучи битого кирпича и штукатурки, наполовину обвалившаяся крыша, никакого света. Сторож нового многоквартирного дома на другой стороне улицы сообщил ему, что «террористы попытались пришить начальника милиции». Лок знал только одного полицейского, жившего в этом ветхом здании еще дореволюционной постройки, – Воронцова, того самого «честного копа», о котором он рассказывал Бет вечером перед ее убийством. Он помнил вид дома, помнил обстановку комнат Воронцова в квартире на втором этаже. Он принял приглашение русского отобедать вместе, а затем послушать джазовые записи у него дома. Он проникся расположением к этому человеку почти сразу же после того, как инцидент в баре отеля был исчерпан. Теперь он просто стоял и смотрел на темные провалы окон, зиявшие, словно открытые рты. Дом был опечатан милицией, но Лок различал смутные фигуры, похожие на больших крыс, копошившиеся в кучах мусора. Один тащил исковерканную микроволновую печь, двое других погрузили на тележку разбитую стиральную машину и исчезли в проеме между домами.

Тургенев… Лок вздрогнул, похолодев всем телом. Тургенев мог нанести удар без промедления и лишних колебаний. Даже сторож почему-то не верил в историю про террористов, цинично пожав плечами после ее пересказа. Молодая женщина и ее ребенок погибли, другая женщина была искалечена упавшими кирпичами. Лок покачал головой. Он достаточно хорошо знал город и понимал, что здесь не было террористов: только гангстеры и рэкетиры, русская мафия. Кроме того, он помнил, что Воронцова волновала проблема распространения наркотиков – русский инспектор дал это понять в тот вечер, когда принимал Лока в своей опрятной аскетичной квартире. Героин особенно бесил его… Кажется, это было как-то связано со смертью дочери его друга? Каким бы безнадежным и даже нелепым это ни казалось, Лок хотел заручиться поддержкой Воронцова. Он должен был добиться помощи от русского. Во всем Новом Уренгое он мог доверять только Воронцову.

Чтобы добраться до Тургенева, чтобы получить хотя бы малейшую возможность убить его, Локу требовалась помощь. Помощь человека, которого он едва знал.

Нелепо. Но ничего другого не оставалось.

Наркотики, Воронцов, покушение на убийство… Тургенев. Лок чувствовал себя так, словно каждый его шаг кем-то просчитывался заранее, хотя он знал, что это невозможно. Да, вероятно, Тургеневу уже известно о его прибытии в Новый Уренгой, но Воронцов стал мишенью по чистому совпадению. Тем не менее, Лок снова вздрогнул. Он больше не был игроком в шахматы, а превратился в обычную фигуру на доске.

Лок подошел ближе к развалинам дома и поддел носком ботинка обгоревший кусок паркета. Под его ногами хрустели кирпич и битое стекло. Снег уже лежал повсюду, белый снег покрывал и его плечи.

Воронцова отвезли в американскую больницу – так сказал сторож. Может ли он, американец, рискнуть, появившись в благотворительном госпитале Фонда Грейнджера? Совершенно ясно, что некоторые врачи замешаны в контрабанде наркотиков. И если Воронцов еще жив, то разве он не находится под наблюдением или под охраной?

Что еще он может сделать? Уйти? Вернуться в аэропорт? С таким же успехом можно лечь и умереть прямо здесь, с кривой усмешкой подумал Лок. Лучше уж провести ночь в тепле и тишине…

У Лока не было планов, шедших дальше разговора с Воронцовым, дальше попытки заручиться содействием русского полисмена. Когда они слушали джаз и пили водку у Воронцова дома несколько недель назад, русский казался почти испуганным пробуждением своей совести. Но трагедия его друга и подчиненного давила на него тяжким грузом моральных обязательств, заставляя преследовать наркодельцов и распространителей. Лок собирался поделиться с Воронцовым всем, что имел, а взамен потребовать от него помощи: выдать на тарелочке Тургенева, одного-единственного, или хотя бы помочь добраться до него.

Какой помощи он теперь может ожидать от Воронцова, искалеченного и беспомощного? Тот был сам по себе.

Боже, как холодно, как чертовски холодно!

* * *

– Очень хорошо. Нет, пока просто наблюдайте за ним… Уже следят? Замечательно. Держите меня в курсе дела.

Тургенев положил телефонную трубку и провел пальцем левой руки по верхней губе, словно только что сбрил усы. Он изучающе смотрел на телефон, как будто ожидая, что аппарат продолжит информировать его о местонахождении и намерениях Лока. Впрочем, намерения были очевидны. Тургенев изредка вспоминал о Локе в последние три дня, с того момента, как его люди упустили американца в аризонской пустыне. Ему казалось, что Лок отомстит за смерть своей сестры, убив Тяня, однако след американца протянулся до Рено, потом до Сакраменто и наконец до Ванкувера. Затем, оказавшись в толчее международного аэропорта, Лок сменил имя, воспользовался новыми документами. Искать не имело смысла.