Диколесье. Сборник историй

– И все, дедушка? Ты его и сейчас кормишь? Йолик до сих пор живой?

– Да, малышка, кормлю. Он иногда со мной на рыбалку ходит. Приезжай зимой, посмотришь.

Я не поверила. Хоть и маленькая была, понимала, что не может зверек столько лет жить. И вечером кусала губы, щипала руку – лишь бы не уснуть. А когда все уже спали, спустилась к порогу и принялась ждать. Глаза слипались, но я крепилась.

И вдруг, тонкая черная лапка хвать, и стащила рыбку. А в темноте сверкнули глаза.

– Йолик, – тихо сказала я. Зверек обернулся, замер, а потом побежал по своим делам.

Королевская рыба

Мы ехали от города к городу, посещая крупные летние ярмарки. Простая работа, простая жизнь. Я выкупил Эми у одного достаточно вредного князька – я тогда там лекарем подрабатывал. Ну и влюбился в ведунью-прорицательницу. Пришлось влезть в долги… да. Но ее свобода того стоила.

– Ланс? Смотри, там люди.

И правда, у края дороги стояли два мужика. Простые работяги как на вид. Летом таких можно встретить на дорогах Королевства – свободные, но в чем-то неуспешные в городе люди искали работу по селениям да ярмаркам.

Я остановил нашу неказистую повозку. И нахмурился. Эми прикрыла лицо платком.

– Вы на ярмарку к Черноозеру? – голос хриплый, усталый. – Нынче на дорогах небезопасно, позволите с вами? Да и мешки…

Эми незаметно кивнула – она хорошо людей чувствовала. Я спрыгнул, помог примостить мешки к нашему товару. До деревни оставалось немного, и я разрешил нашей кобылке идти медленным шагом. Мужички шли поодаль да переговаривались о рыбалке.

– Странные они, – Эми перебирала пальцами нити, сплетая незамысловатое очелье. – Вроде и не злые, но странные.

И больше ничего не сказала.

К Черноозеру и Дейн-реке мы добрались к вечеру. Ярмарка на Илиндень готовилась знатная. Мужики поблагодарили нас и ушли.

– Ты чего, Ланс? Ждал, что денег дадут?

– Не денег, но… – хотя бы более выраженной благодарности. Хоть вежливых разговоров и рассказов, как водиться. Но нет, видно, мордой не вышел.

Хотя вру – денег я тоже хотел. Я отдал долг за Эми, и остался совсем на мели. Даже эта старая повозка с клячей – уже была чудом (как она к нам попала – отдельная история).

Я хотел показать Эми все. А на Дейн-реке и Черноозере ловили легендарного дейрлиня – здоровенную усатую рыбу, золотистая икра которой стоила целое состояние. Поймать да засолить – и можно хоть до столицы везти. И жить всю зиму и, может, даже свою лавочку открыть.

Неудивительно, что я тихонько спросил трактирщика, как у них порыбачить-то?

– Ты после Илинденя-то на яму не ходи, сударь, – покачал головой тот.

– Почему? – В каждой деревне есть свои приметы и суеверия, некоторые – вполне понятны, а другие – именно что суеверия и пустые страхи. Трактирщик нахмурился.

– Да пустое все! Сейчас никто стариков не слушает, да и пропадают парни… Раньше как было, сударь? Раньше-то поймают кого на Илинден или после с самоловом аль с сетью – так снасть на людном месте топором порубят, парню погрозят – “ночь-то не ходи за ограду, оглоблей получишь”. А сейчас? А сейчас гневается дейрлинь, гневается. Нельзя его злить.

Эми уже была в комнате, а я все еще сидел в зале, прихлебывал пиво.

– Тоже порыбачить хочешь? – рядом примостился один из попутчиков, с растрепанной короткой бородкой. – Айда с нами? Нам третий нужен, на лодку уже сговорились.

Он поймал мой взгляд в сторону трактирщика.

– Ты на него не смотри – он сказками трещит да пивом торгует, работа такая. Есть, мол, у них молва такая: ежели кто станет после Илинденя рыбачить сетями или самоловами – того дейрлинь утащит на дно, да сделает своим рабом. Ну сказки же для деревенщин! Придумали, чтоб меньше дейрлиня ловить, чтоб он дороже стоил! Смотри, вижу, денег тебе надо. Если не струсишь – мы утром с рассветом пойдем.

Зачем он позвал меня? Сказал, что из благодарности, но…

– Не ходи, – буркнула Эми, когда я вернулся. Во сне она крепко прижалась ко мне. Я смотрел на нее – красивая ведунья. Травки, простые заговоры, очелья – и гадание на хрустальном шаре. Ну, мы не графья – мы нашли шар попроще, из заморского камня, прочного, прозрачного, но втрое дешевле от хрусталя.

Будущее – оно призрачно. Что Эмили хорошо удавалось – так это невесомые предчувствия и образы. Я ей верил.

Утром мы, как и многие, поставили небольшую палаточку на площади – сухие травы с предгорий, золотой корень, простенькие настои, страстный корень… И плетеные очелья и пояса с простым обережным знаком. И Эми с гаданием за небольшую цену.

Попутчиков я не видел – да и не до них было. Первый, самый суматошный день ярмарки – куда уж тут до посторонних мыслей? Торговля шла – не сильно, но шла. И к вечеру повозка слегка опустела, а кошели наполнились.

Я пересчитывал деньги, но выходило все равно немного – земли не купить, лавочки не открыть…

Дверь в зал открылась, и в трактир ворвалась сырость и холод. Промозглый туман посреди душной летней ночи.