Диколесье. Сборник историй

Шумит-поет, спорит и решает осеннюю судьбу журавлиное вече.

Даст небо еще немного тепла – останутся птицы ненадолго, чуть позже тоскливо зашумят стаи в небе. Но чую корой и мхом – быстрая зима будет и суровая.

Мне не подойти ближе, я не хожу по воде. И никому не приблизиться к тайному озеру. А вечером, когда быстрые тени сплетут сумерки, прилетят туда гуси и утки, да другие перелетные птицы. Придет Мать Гусей и благословит пернатых. Всего лишь слово, всего лишь знать, что она проводила их – птицам не надо многого. Надежда улететь, вера в возвращение ведет их крылья.

Я же иду по мху, по узким заросшим просекам. Ветер волнует озеро за спиной, треплет кроны сосен; но скоро он принесет холод, принесет снег, принесет тишину.

Зима близко. Время, остановись. Дай всем укрыться, дай всем уйти.

Дай всем еще немного тепла.

Поцелуй козла

Я хотел порадовать вас фото грибов, но эта человеческая шняга вдруг показала нолик, запиликала и превратилась в камень. Ничего не предвещало, правда.

Пошел я к Лисе. Она покрутила его в лапках и сказала:

– Так он же сел, дорогой.

– И что теперь делать?

Рыжая помахала хвостом.

– Как знать… Сорока, ты часто бываешь у людей. Что они делают?

Черно-белая махнула крыльями и улетела. Только мы с лисой хотели сказать "вот же … птица", как та вернулась с пучком черных и белых веревочек в клюве.

– Вот, попробуй.

Вертел я своими палками эти веревочки, вертел. Что куда вставлять?

– Да вот же дырка, Дерево! – Сорока тыкнула клювом в телефон. – Сюда вставляй!

Мы вставили, конечно. Но ничего не произошло.

Все провода перевставляли. Но ничего не произошло.

– Сорока… а куда второй конец вставлять? – я чувствовал подвох.

– А мне почем знать!

– Сорока! – я тыкнул в нее деревянным пальцем и согнал с плеча, – прекрати обдирать мне мох со спины! И говори нормально!

Птица возмущенно щелкнула клювом.

– Ну специальные дырки у них есть. У людей. А еще я видела у них картинки, как они провода в картошку тыкали и от этого лампочка горела. Может и это будет?

Ну что ж, время прогуляться по лесу. Опавшие листья путаются под ногами, плечо дерет когтями вездесущая Сорока. Где-то позади, среди берез, слышны шаги Старшого. Но Велес не любит нынче показываться даже нам. Я ни разу его не видел, только слышал шаги.

Замаячили светлые пятна. Ух, ни разу не был на Краю Леса. Страшно, страшно. Но за спиной шаги по траве… и дальше, вперед, к людям шагает Старшой. Говорят, по осени он проверяет стойла и сараи, где все еще держат животных.

Я собрался с духом и заковылял своими палками.

– Куда идти, Сорока?

– Вперед, Дерево! Еще по лесу идем! До деревни еще шагов пара сотен!

Ну вот, а мне казалось, что пару сотен я уже прошел.

Мы прошли по полю клевера, подошли к заборам и увидели черную землю. Чистую черную землю.

– Сорока… а где картошка?

– Не знаю… выкопали наверное!

Я ходил по земле и пинал палкой любые ямки. Сорока гребла лапками. Мы нашли пару мелких клубней, но как не пытались, дырки не нашли и провод вставить не смогли.

– Может, выкинешь? – Сорока ткнула клювом в телефон.

– А вдруг человека потерянного найду? Хоть им сообщу. Пойдем на другое поле!

Еще я не любил незаконченные дела.

Мы прошли четыре поля, ноги болели, Сорока уже и не пыталась помогать, и разве что не спала у меня на плече.

– Давай в Лес? Завтра продолжим.

Она кивнула и молча спорхнула с моего плеча. А я зашагал мимо невзрачных заборов к клеверному полю.

Человеческая шняга оставляла слишком много вопросов. Мысли прервал стук копыт, шелест трав и громкое дыхание. Передо мной стоял здоровый горбоносый козел с белой челкой.

– Фу, кыш! – я зашагал быстрее. Козел слишком сильно пытался обкусать мне пальцы.

– Прохор! – раздался голос человека с дороги. – Домой идем!

Только тут я заметил высокого человека, и с ним двух коз. Ух, вот я и не могу уйти. При людях ходить нельзя. Пришлось замереть.

А козел… козел… Козлище обоссал себе морду … хочется думать что феромонами, и полез целоваться. Миленько так, с высунутым языком.

И не уйти, блин.

Фу, липкая мерзость. Фу, вонючая зверюга. Фу, фу.

Сорока спикировала с березы и забила крыльями.

Козел отвернулся и побежал за хозяином. Надеюсь, он его тоже зацелует… блин.

Сорока сидела на плече и угорала.

– Ну ничего, ничего, говорят: целоваться с козлом – к удаче!

– К удаче?

– Ага. Я тут нашла на одном окне штуку куда провода втыкать…

Сон фей

Редкий тонкий свет почти не греет, в лесу становится все тише и тише. А в тех шумах, что еще живут – предзимняя суета. Мыши проверяют запасы, синицы прячут меж коры утащенное с полей зерно.

– Ты чего грустишь, Дерево? – Сорока, кажется, уже прописалась у меня на плече.

– Я не грущу, я медленней думаю. Сок замедляет движение, смола застывает в ветках.

– Ммм… Опять лирика? Может, к козлу на свидание сходишь?

Я согнал надоедливую птицу.

– Иди, лучше запасы готовь к зиме!

Она посмотрела на меня с березы и щелкнула клювом:

– Зачем? Я ж Сорока, уволоку чего-нибудь. И у тебя мох обдеру.

Я хотел ткнуть ей веткой в глаз, но она увернулась и выхватила из моего дупла подзабытый уже человеческий аппарат.