Диковинные загадки отеля «Зимний дом»

– Может, уменьшим шрифт? – предложил Фредди, а потом добавил: – Эй, а как насчёт того, чтобы сегодня после ужина навестить Лану, что скажешь?

– Давай. Надеюсь, ей уже получше. – Элизабет взглянула на часы. – Я, пожалуй, пойду немного помогу мистеру Веллингтону и мистеру Рахпуту с пазлом.

Фредди приподнял брови.

– Что-то много времени ты стала проводить с этим пазлом.

– Ну, до конца осталось совсем немного. Работа стала идти гораздо быстрее. Разве тебе не кажется, что будет круто, если пазл будет собран к Пасхе?

– Наверное. Но тебе что, правда нравится проводить время с этими двоими? В последнее время они вечно какие-то недовольные. Как будто не могут от него оторваться.

– Иногда они бывают хмурыми, но это всё равно весело. Я просто хочу помочь им закончить пазл. – «Как будто не могут от него оторваться». У Элизабет и самой возникала точно такая же мысль.

– Надеюсь, скоро всё это закончится, – сказал Фредди.

– Эй, взгляни-ка, – окликнула его Элизабет, доставая из коробки, в которой рылась, книгу. У неё была рельефная обложка оливкового цвета без иллюстраций, и хоть корешок был потрёпан, выглядела книга крепкой и нарядной. Элизабет приподняла её, чтобы Фредди увидел название, написанное старомодными печатными буквами: «С.У. Эрднейз. Манипуляции, приёмы и уловки за карточным столом: трактат о науке и искусстве карточных махинаций».

– Выглядит интересной, – сказал Фредди. – И старой.

Элизабет пролистала книгу, целиком состоявшую из описаний карточных фокусов, со множеством иллюстраций рук, обращающихся с картами или демонстрирующих их.

– Тут всё про волшебные фокусы, – сказала она, а потом вернулась к самым первым страницам. – Издана в 1902 году. Очень старая. – Её взгляд наткнулся на написанные ручкой на форзаце слова: «Собственность Натаниэля Фоллса – будущего мага! 1913».

– Ого, – восхитилась Элизабет, читая подпись вслух. – Это принадлежало отцу Норбриджа!

– В 1913-м он был примерно нашего возраста, – прикинул Фредди, переключая внимание обратно на ноутбук.

Элизабет бережно пролистала книгу ещё разок и уже собиралась отложить, когда из неё вывалился лист бумаги и приземлился на пол. Девочка подняла его, положила книгу и прочла написанное на листке:

Дорогая Ровена,

Я бы хотела поговорить с тобой о Грацелле. Теперь, когда ей тринадцать, я нахожу, что моё беспокойство о ней всё возрастает. Несмотря на то, что она смышлёная, любознательная девочка и – как и я сама – очень любит книги, складывается впечатление, что она всё сильнее и сильнее отстраняется от семьи. Вы с Натаниэлем – прекрасные родители, а Норбридж и Михельсон – любящие братья, но всё же я тревожусь о ней. Временами она изливает мне душу, часто упоминая, как она не уверена, что жизнь здесь, в «Зимнем доме» – это то, к чему она стремится. Конечно, я надеюсь, что её чувства переменятся, но я также надеюсь, что мы все поищем способы помочь ей отыскать свой путь. Бедная девочка кажется совершенно несчастной – а я желаю ей всего самого лучшего.

С любовью и участием,

Лавина

Элизабет дважды прочла это письмо про себя, прежде чем осознала, что комната погрузилась в глубокое молчание. Она подняла голову. Фредди не сводил с неё глаз.

– Ты в порядке? – спросил он. – У тебя такой вид, будто ты только что узнала, что тебе опять придётся жить с тётей и дядей.

– Это письмо, – ответила Элизабет, обессиленно поднимая листок. – Оно было в книге.

– Что там написано?

Элизабет уставилась на слова.

– Я тебе прочту.

Когда она дочитала, Фредди некоторое время молчал, а потом произнёс:

– Интересно, как это письмо оказалось в книге. – Он сделал паузу. – Очень странно думать, что Грацелла когда-то была ребёнком. В смысле, теперь, зная обо всём, что она сделала.

По Элизабет прокатилась волна злобы – не на Фредди, но на что-то, чего она не могла выразить словами, мысль о том, что Грацелле было необязательно ступать на ту тропу, по которой она в итоге отправилась.

– Может, её жизнь могла бы сложиться иначе, – сказала Элизабет. – Может, она могла бы не стать такой злой.

Фредди поморщился и поправил очки.

– Может. И всё же…

– Я к тому, что если бы люди внимательнее прислушивались к ней – может… – начала Элизабет. – Не знаю. – Она снова взглянула на письмо. – Может, если бы ей выпал какой-то другой шанс…