Диктатор

Волшебник в стильном котелке мысленно поморщился. Слова Малфоя были неприятной правдой. Буквально на днях у Фаджа состоялся непростой разговор с покровителями из Палаты лордов, которые очень доходчиво напомнили ему, что министр — всего лишь наемный служащий, а не самовластный король-солнце. И только поэтому осужденный законом лорд все еще не был выжат насухо, как бубонтюбер зельеваром в процессе разделки ингредиентов, а относительно вежливо уговаривался без применения необратимых магических способов. Когда в политической игре ставить приходится не только будущие перспективы и ныне занимаемый пост, но и непосредственно собственную шкуру, ни о каких эфемерных понятиях, вроде дружбы, никто даже и не вспоминает.

"…Молчит. И будет молчать. И круциатус его не берет. А ломать волю более серьезными средствами и получить на выходе овощ… К сожалению, такого никогда не одобрят покровители. А жаль! Как было бы хорошо, если бы все эти лорды в одно прекрасное утро куда-нибудь исчезли, оставив Магическую Британию на тех, кто действительно радеет о ее благополучии…" — вздохнул министр и пробормотал:

— Хотел бы я знать, о чем ты сейчас думаешь.

Если бы Фадж действительно узнал, о чем сейчас думает его жертва, он бы очень сильно удивился. Малфой не боялся, не мечтал отомстить, не жаждал чудом спастись и даже не проклинал предателя-министра, в которого было вложено столько денег. Нет. Лорд Люциус Абраксас Малфой вспоминал одну из самых важных тайн своей семьи.

"— …Конечно, если не хочешь, чтобы я завел себе другого, более умного наследника!

— Но, отец! Ты же мне всегда говорил, что проклятье Малфоев требует существования только одного ребенка!

— И да и нет, Драко, и да и нет. Детей может быть сколько угодно, вот только если их будет больше одного, они обязательно будут враждовать между собой насмерть за пост главы рода. Обязательно. Исключений не бывает. И это даже не проклятье, которое можно было бы за столько веков как-то снять или ослабить. Это сама суть древнего наследия нашей с тобой крови, крови Малфоев. Когда станешь повзрослее, то сможешь узнать о корнях рода больше, однако сейчас разговор не об этом…"

В ходе того разговора, когда Люциус в очередной раз пытался вразумить своего начинающего идти вразнос наследника, лорд не врал. Все сказанное в определенном роде было правдой… но, как водится, не всей.

"По-хорошему, — концентрируясь на воспоминаниях и тем самым отстраняясь от боли, размышлял Малфой, — можно и нужно было бы не ограничиться, как обычно, известным каждой пикси "секретным" проклятьем, а рассказать Драко побольше… Но разве мыслимо такое доверить сопляку, который не выполняет приказов главы? Да еще — бездумно мелет языком направо и налево?! И вот такому — да раскрыть самую-самую важную тайну? Когда же я упустил его? Вроде тщательно воспитывал с детства, но стоило лишь только выйти из-под моей опеки… Хогвартс! Это все Дамблдор и его игры! Надо было держать сына на домашнем образовании, как делает большинство лордов! Но как можно было это допустить, если именно в поколении Драко пророчество должно исполниться? Как ему стать властелином, если он не будет знать тех, кем ему править?.."

На самом деле не было никакого проклятья. И не было никакой "сути крови Малфоев", которая заставляла бы наследников бороться друг с другом. И Люциус не был стерилен. И Нарцисса могла и хотела еще дочку, да не одну… Но все их желания обзавестись другими детьми разбивались о непоколебимую скалу родового долга — исполнить пророчество.

Да. Виной всему было пророчество, изреченное много лет назад его деду одним истинным оракулом.

Началась эта история в конце восемнадцатого века, когда Брэндон Малфой, тогдашний первый наследник достаточно небедного рода Малфой, отправился с молодой женой в свадебное путешествие по Средиземному морю. Рынки и достопримечательности волшебной части Португалии, Испании, Франции, Италии… А оказавшись в Греции, как не посетить такое знаменитое место, как оракул в Додоне?