Диктаторы и террористы

Геноцид – старое преступление, можно вспомнить хоть Чингисхана, и новое понятие. В Женевских конвенциях не было формулы, описывающей такое злодеяние. «Преступление, которому нет названия» – так отреагировал Уинстон Черчилль на первые появившиеся сообщения о Холокосте.

Название этому не знающему меры преступлению дал польско-американский исследователь Рафаэль Лемкин. Это он извлек из анналов истории платоновское определение genos – раса, племя, и к древнегреческому добавил латинское слово cides, что означает «убийца», «акт убийства». В 1944 году, размышляя над тем, что казалось еще недавно немыслимым, он определил «геноцид» как «практику уничтожения народов или этнических групп». Экспертиза Лемкина пригодилась в Нюрнбергском процессе, а затем и в деятельности ООН. Впрочем, многие современные последователи Лемкина склонны объединить понятия геноцид и демоцид.

Резня армян в Турции, немецко-нацисткий Холокост евреев, ленинско-сталинские истязания классов и сословий и гонения народов, маоистские погромы, чудовищные преступления камбоджийских красных кхмеров… Это только примеры из близкого нам ХХ века, где число жертв шло на миллионы.

Геноцид, как ни странно, не лимитируется уровнем культурной цивилизации общества, во всяком случае, напрямую. Германия и Руанда точно не находились на одном витке развития, однако же можно спорить, какая из стран продемонстрировала крайнюю глубину падения. Скорее речь должна идти о политической цивилизации. Геноцид – свойство диктатур. В демократиях эта гибельная эпидемия не прививается, у демократий есть иммунитет против этой напасти. Даже если бы гарантия против нравов хуту-тутсиленда было единственным достоинством демократии, этого было бы достаточно.

Полковник Теонесте Багосоре обрел законное место, где должен находиться по гроб жизни – в клетке. Без сомнения, это долгожданная и необходимая весть. Против геноцида должно бороться на клеточном уровне.

Гаага – Москва. Январь 2009 г.

Падёж слонов

Экваториальная Африка очень похожа на среднюю полосу России. Хотите верьте, хотите – нет. Столько непрошеных параллелей!

В паспорте у меня нигерийская виза. Два часа бестолковщины в аэропорту Лагоса вчера ночью – точно нигерийские. Утренняя газета, подброшенная в гостиничный номер, – не «Известия». Но первая же заметка вызывает странные ассоциации…

Опять что-то случилось с вождем. По городу пронеслись слухи, что отец нации – страшно выговорить – отправился к праотцам. На трон вождь взошел в памятном 1991 году, когда был низложен его старший брат. Последние годы вождь подозрительно часто и подолгу выпадал из публичного поля зрения, не участвовал в ритуальных действах, даже таком суперважном и традиционном, как Укунле, что попросту немыслимо для правителей здешних мест. Рынок нервно реагирует на исчезновение монарха, вплоть до того, что дворцовая стража с утра закрыла рынок Оджа Оба и приказала рубить деревья. «Слон пал!» – разнеслось по городу. Главный глашатай, впрочем, все отрицал в своей обычной глубокомысленной манере. «Никто не может объявить о смерти Самого, покуда это не объявлено должным образом. Для меня он живее всех живых».

Вождя звать – нет-нет, не то, что вы думаете – Оба Адебобаджо Адесида. Действие происходило в нигерийском городе Акура, провинция Акуреленд.

Губернатор Лагоса по кличке «чикагский мальчик», которой он весьма гордился, вляпался в скандал. А был ли мальчик чикагским? – засомневалась вдруг оппозиционная пресса. Выяснилось, что нет, не был. Имени Бола Ахмед Тинубу в списках выпускников Чикагской экономической школы при ближайшем рассмотрении не обнаружилось. Самозванец, обманщик, лже-Фридман… Губернатор гордо парировал: мол, неважно, как он учился – заочно или экстерном, – главное, что он овладел престижной наукой.

Политики – те же дети, наивны и просты, как правда. Нигерийский Строев – президент сената вождь Иван (ударение на первом слоге) Энверем (в Нигерии все крупные политики – вожди) убавил себе возраст, зато прибавил образования. Казалось бы, ясно, что от перемены пары фактов в биографии функция не меняется, однако же сенат раскололся строго по параллели. Сенаторы из северных провинций все как один воспылали праведным огнем и потребовали дисквалифицировать спикера. Южане столь же единодушно отвергли подобную мелочность. Они защищали не своего земляка, а самое Конституцию. Нет в Конституции Нигерии такого основания для отставки спикера, как приписки. А потому уволить Ивана, не помнящего собственного родства, значит грубо нарушить Основной закон страны.

Знакомая дискуссия.