Диктаторы в зеркале медицины

«Я бесконечно счастлива, что он так меня любит, и молюсь о том, чтобы так было всегда. Если он когда-нибудь перестанет любить меня, то моей вины в этом не будет».

(Из дневника Евы Браун, 18 февраля 1935 г.)

Нарушенная способность Гитлера вступать в контакты и дефекты его личности проявились, наряду с прочим, и в том, что он на протяжении всей своей жизни не был способен к дружбе. Иоганна Вольф, работавшая личным секретарем Гитлера с 1929 года, рассказывала: «Мне неизвестно о его дружбе с кем-либо. Он был очень замкнутым человеком» Старые соратники также не были исключением — в особенности после прихода к власти в 1933 году Гитлер всячески избегал личных контактов с ними, возможно, чтобы «не разбавлять свое историческое величие низкими мирскими отношениями» — человеческая несостоятельность, которую Ганс-Юрген Айтнер считает характерной для «типичного гиперсенситивного нарцисса, бессовестно воздвигшего дистанцию между собой и ближними».

Подобное же отсутствие сочувствия, истинной симпатии, нежности и тем более любви проявились и в отношениях Гитлера с женщинами. Эрих Фромм очень верно подметил, что женщины, возбуждавшие интерес Гитлера, принадлежали к двум категориям, которые различались между собой в основном социальным рангом: «респектабельные» дамы, принадлежавшие к состоятельным или влиятельным кругам, известные актрисы или простые женщины, которые по своему социальному и интеллектуальному уровню стояли «ниже его».

К женщинам первой группы принадлежали немолодые состоятельные дамы из высших слоев общества, от которых он или его партия получали крупные подарки. Почитание этих дам имело свое продолжение также и в интимной сфере. Однако для Гитлера они представляли собой прежде всего эротически непритягательные материнские фигуры, во власть которых он отдавался чисто по-мазохистски. Об одном случае, иллюстрирующем подобное мазохистское поведение Гитлера покорное подчинение скипетру женщины в условиях интимного уединения — позднее рассказала жена Эрнста Ханфштенгля. Случай этот произошел в загородном доме Ханфштенглей неподалеку от Мюнхена. Когда муж на несколько минут вышел из комнаты, Гитлер упал перед ней на колени, назвал себя ее рабом и стал сетовать на судьбу за то, что она слишком поздно подарила ему горькое и вместе с тем сладкое переживание от встречи с ней. Он вел себя, как маленький мальчик, положил голову ей на колени. «Было бы ужасно, если бы кто-то вошел в комнату. Унизительно для него».

В еще более явной форме мазохизм Гитлера проявился в сцене, которая разыгралась в 1935 году в рейхсканцелярии, что подтверждается документом, который был найден Вальтером Лангером в 1972 году. Речь идет об известной киноактрисе Ренате Мюллер, которая провела в рейхсканцелярии вечер и подробности потом рассказала директору А. Цайсслеру. Последний в 1943 году записал следующее: «Она была уверена в том, что он собирается вступить с ней в интимную связь. Они разделись и уже совсем собрались было отправиться в постель, когда он бросился на пол и потребовал, чтобы она на него наступила. Она запротестовала, но он продолжал настаивать, называл себя недостойным, осыпал себя обвинениями и мученически извивался перед ней. Эта сцена была для нее невыносима, и в конце концов она уступила его желанию и стала топтать его ногами. Это очень его возбудило, он просил еще и еще и при этом все время говорил, что он не заслуживает и этого и не стоит даже того, чтобы находиться с ней в одной комнате. Чем больше она его топтала, тем больше он возбуждался». В 1936 году, скорее всего, под давлением Гитлера Ренате Мюллер покончила жизнь самоубийством, выбросившись из окна.

Примечательно, что многие женщины, близкие Гитлеру, покончили с собой или, по меньшей мере, пытались это сделать. Первый известный случай касается тогда шестнадцатилетней Марии Райтер из Берхтесгадена. Ее любовь к Гитлеру, который был на двадцать лет старше, вылилась в такой «поток страсти», что в 1927 году при известии о его желании сожительствовать с ней без вступления в брак она попыталась повеситься. Это в последнюю минуту удалось предотвратить Похожие попытки самоубийства позже предпринимали венка Зузи Липтауэр, леди Юнити Митфорд и дочь американского посла в Берлине Марта Додд. Мы не располагаем никакими указаниями на то, что подобные события вызывали у Гитлера какое-либо душевное волнение, за исключением самоубийств Гели Раубаль и бывшей актрисы Инги Лей, жены нацистского бонзы Роберта Лея. В 1943 году, перед тем, как выброситься из окна, она оставила письмо Гитлеру, которое, как сообщают, глубоко его потрясло.