Диктатура пролетариата

Другие преподаватели находят дополнительный доход в сфере издательской деятельности. Одни работают в большом Государственном издательстве, другие получают средства благодаря изданию учебников и серий лекций, что государство охотно оплачивает, особенно когда речь идёт о прикладных областях науки и техники. Такие гонорары, как 25 рублей золотом за лист, что в мае соответствовало примерно 1000 миллионам ходячих монет, в данных условиях считаются очень выгодными. То же самое касается оплаты 15 рублей золотом за переводы. Поэтому, разумеется, есть профессора, которые живут в первую очередь своим литературным трудом.

Внимание властей сосредоточено на зарплате преподавателей вузов в той же степени, что и на зарплате других работников, за тем исключением, что они её изменяют отчасти согласно индексу цен, а отчасти – в соответствии с существующим в государстве фиксированным соответствием между ходячими миллионами и золотым рублём, который всё больше возвращает свои позиции в качестве денежной единицы. Так, в мае мои коллеги ожидали повышения зарплаты на 30 %, на лето предсказывали прибавку 50 % – о том, что было после моего отъезда, у меня сведений нет.

Несмотря на сильную нехватку времени заниматься серьезными научными исследованиями и отрыв советских учёных от внешнего мира, профессора различных вузов, во всяком случае в столицах, этой весной более или менее имели возможность продвинуться в этой области. Работа утомительная, а доход есть и остаётся скудным; особенно сложно обстоят дела с покупкой одежды и обуви, часто оказывающейся не по средствам. Но не перевелись ещё диогены. Наши коллеги держат голову высоко, а русский идеализм, бескорыстие и готовность к самопожертвованию не изменяют себе в оставшихся представителях этих кругов, которые всегда были честью и гордостью русского народа.

Повторюсь, нельзя сказать, что большевики в России плохо обращаются с «профессорами» как таковыми. Они скорее пользуются неким особым уважением. На протяжении революции и Гражданской войны эта должность и занятие служили скорее защитой – как в материальном, так и в духовном плане. Мужественный человек на профессорской должности, не выступавший в роли активного политического противника, не раз имел возможность проявить себя, воспрепятствовать полному безумию и спасти себя и свои убеждения, во всяком случае в период крушения вплоть до того кризиса, который теперь обрушился на интеллектуальный мир.

* * *

Всем вузам и научным институтам, разумеется, причинён ущерб, часть их пребывает в полном упадке в результате бурного периода революции и Гражданской войны, сильного голода и различного рода вмешательств большевиков. Многие научные светила страны погибли или бежали, и до того момента, когда жизнь в таких учреждениях хотя бы более или менее наладилась, ещё крайне далеко. Некоторые учёные страдали меньше или быстрее вставали на ноги; как правило, это объясняется более сильной или более гибкой натурой человека. В качестве примера можно привести Институт Берга в Петрограде; обладающий крепким здоровьем и крепкими нервами директор института, оценив свои шансы, убедил власти в необходимости обеспечить техническую мощь учреждения, увеличил благодаря помощи Народного комиссариата и профсоюзов скудные средства, выделенные Народным комиссариатом просвещения, всячески поддерживал единодушие в среде персонала, тем самым удерживая разрушительное при каждом внутреннем разладе влияние коммунизма в безопасных пределах. Известный секретарь Академии наук, индолог Ольденбург, благодаря своей гибкости сумел не допустить в академию комиссаров и, ссылаясь на традиции и престиж старейшего заведения, в какой-то мере спасти его от угрозы большевистского вмешательства и экспериментов. Задача таких людей непроста и не всегда вызывает в ответ благодарность. Необходимые, или во всяком случае истолковываемые как необходимые, уступки в отношении руководства во время проведения чистки с лёгкостью закладывают в отчаянной, а потому непременно напряжённой, политической обстановке основу для личных нападок на ответственных лиц, обвинений как в немощности, так и в чём-нибудь похуже.