Диктатура пролетариата

Поэтому крестьянин вскоре после освобождения очутился материально в значительно худшем положении, чем ранее. Чтоб не голодать, он должен был арендовать землю у крупных землевладельцев или же наниматься на работу к владельцу, ведущему самостоятельно крупное хозяйство. В большинстве случаев он должен был брать денежную ссуду под отработки, благодаря чему попадал в кабалу, иногда более тяжелую и безнадежную, чем прежнее крепостное право.

Положение не улучшалось от того, что теперь производство крестьянина сделалось производством на рынок, внешний и внутренний. Правда, он мог получить деньги и сберечь их, но это удавалось ему за счет питания. Раньше большую часть своих продуктов он потреблял сам, потому что для сбыта их не было рынка. Теперь появился рынок, он стал продавать возможно больше, оставляя себе только самое необходимое. Таким образом, каждый неурожайный год превращался в голодный. Как только крестьянину удавалось скопить немного денег, он употреблял их не на улучшение своего производства, но на приобретение земли.

За время от 1863 до 1892 г. в европейской России сельскохозяйственной земли было:

куплено продано

в милл. руб.

Дворян 821 1459

Купцов 318 135

Крестьян 335 93

Следовательно, земля дворян уменьшилась, а крестьянская и городской буржуазии увеличилась. Но еще скорее росло народонаселение, а земельная площадь, приходившаяся на одного крестьянина, в среднем уменьшалась несмотря на общее увеличение крестьянской площади. Одновременно под влиянием денежного хозяйства, покровительствуемого законодательством, все более исчезал деревенский коммунизм, который время от времени производил некоторое уравнение в земельных участках отдельных крестьян. Одни становились зажиточнее, другие все более беднели. Но те и другие, богатые и бедные, жадными глазами смотрели на землю крупного землевладельца, в которой видели свое спасение. Переворот в отношениях землевладения стал их страстным желанием; это и сделало их революционным классом. Их чаяния нашли свое выражение и форму у городской революционной интеллигенции. Русские социалисты были единодушны в том, что революция в землевладении для России столь же необходима, как и низвержение царского абсолютизма. Но среди социалистов образовалось два течения. Одни полагали, что примитивный деревенский коммунизм сделает крестьян, а с ним и всю Россию способной тотчас же перепрыгнуть в социализм, конечно, в очень своеобразный социализм. Это течение принимало разные формы, в конце концов нашло свое выражение в партии социалистов-революционеров. Им противостояли марксисты, защищавшие положение, что Россия, как и всякая другая страна, не может “перепрыгнуть или отменить декретами естественную фазу развития”, что грядущая революция может только устранить остатки феодализма и ускорить капиталистическое развитие, на почве которого при создавшихся новых демократических условиях созреть пролетариат, способный вместе с западно-европейским завоевать социализм.

Все социалисты без различия направления были согласны в том, что следует поддержать крестьянство в его стремлении уничтожить остатки феодализма. Для крестьян это стало очевидным в революцию 1905 г. Отныне совместная деятельность крестьян с социалистами, а именно социалистами-революционерами, выливалась во все более тесные формы. Таким образом, после революции 1917 г. возникли организации советов, но не только пролетарских, но и крестьянских.

Революция сделала непрочным крупное землевладение. Это тотчас же обнаружилось. Передача его крестьянскому населению стала неизбежной. В вопросе же о формах, в каких должно это произойти, единогласия не было. Были мыслимы различные решения. С социалистической точки зрения, самым рациональным была бы передача крупных производств государству, которое отдавало бы их крестьянам, прежде работавшим в этих поместьях в качестве наемных рабочих, для обработки на товарищеских началах. Между тем, это решение предполагало наличие сельского пролетариата, которого в России нет. Другое решение предлагает передать крупное землевладение в собственность государства и, разбив его на мелкие участки, сдавать в аренду крестьянам, нуждающимся в земле. Этим путем удалось бы провести некоторые социалистические мероприятия.

Но мелкое производство повсюду, где можно, стремится к неограниченному праву частной собственности на свои средства производства. Этот характер оно сохранило до сих пор везде, и русский крестьянин, несмотря на традиции деревенского коммунизма, не представляет в этом отношении исключения. Раздробление крупных имений и раздел их — вот в чем была его программа, и он был достаточно силен, чтобы провести ее. Никто не мог ему помешать в этом.