Диктатура пролетариата

Все это, естественно, не относится к тому случаю, когда эта мера вызывается крайней необходимостью. Иначе и нельзя представить себе теперешние экспроприации зажиточных крестьян. Ничего не изменяя в социальном строении русского общества, они вносят лишь новый элемент беспорядка и гражданской войны в процесс производства, для оздоровления которого так необходимы покой и обеспеченность.

Даже и в том случае, если диктатура Советов имела бы силу и желание предпринять новый раздел земли и разделила бы ее равномерно, крестьяне не много выиграли бы от этого, так как при современном примитивном производстве запас годной для культуры земли в России не в состоянии обеспечить крестьянина таким количеством земли, которое дало бы ему возможность жить безбедно.

Вполне справедливо говорит Маслов в своей уже часто цитированной книге:

“Попытка уравнения хозяйств осуществима только на почве всеобщей бедности. Сделать всех богатыми при сохранении частной собственности на средства производства есть ни что иное, как мелкобуржуазная и вульгарная утопия. Если этот вид уравнения невыполним, то, в противоположность ему, равенство бедности фактически уже существует во многих местах, и делать это явление общим едва ли кого соблазнит. Как ни увеличивать крестьянское землевладение, земли всегда окажется мало, чтобы сделать все крестьянские хозяйства зажиточными”.

Стремление крестьянскую жизнь втиснуть в рамки мелкобуржуазного идеала — экономического равенства всех мелких собственников — не только утопично, но и реакционно.

Никоим образом нельзя при помощи раздела улучшить экономическое положение всего русского крестьянства при данном народонаселении и при данном количестве земли, годной для культуры. Для этого необходим переход к высшим формам производства, последние же требуют как общего, так и профессионального образования сельского населения, снабжения его скотом, орудиями, машинами, искусственным удобрением, а это все такие условия, которые всего труднее и медленнее достижимы на почве всеобщего карликового хозяйства.

Если для интенсивного капиталистического сельского хозяйства в России условия еще слабо развиты и в некоторых отношениях еще ухудшены войной, то условия для социалистического производства совершенно отсутствуют, последнее может возникнуть только на основе крупного производства при высоко развитой сельскохозяйственной технике. Только такая техника, применение новейших машин и научных методов так же, как и широчайшее разделение труда, могут сделать крупное производство выгодным, а новый способ производства вводится и укрепляется только там, где он выгоден, где он доставляет большее количество продуктов или сберегает труд. Было бы бесцельно стараться ввести крупное сельскохозяйственное производство на основе примитивной техники и при невежестве русского мелкого крестьянства. Правда, в большевистских кругах после того, как раздробили крупные имения и разделили их между крестьянами, говорят о введении социалистического сельского хозяйства. В упомянутых тезисах о социалистической революции и задачах пролетариата во время его диктатуры в России тезис 24 гласит:

“Затем следует упомянуть о полном отчуждении собственности крупных землевладельцев. Земля была объявлена “общим благом”. Дальнейшие задачи следующие: организация государственного земледелия; коллективная обработка прежних латифундий; соединение мелких хозяйств в более крупные единицы с коллективным управлением (так называемые “сельскохозяйственные коммуны”)”.

Но поставить задачу, к сожалению, еще не значит решить ее. Коллективное сельское хозяйство в России пока еще осуждено оставаться только на бумаге. Еще нигде и никогда мелкие крестьяне не переходили к коллективному производству, только теоретически убедившись в его преимуществе. Крестьянские товарищества встречаются во всевозможных отраслях хозяйства, но только не в основном: по обработке земли товарищества нет. Земледелие на почве мелкокрестьянской техники повсюду неизбежно порождает стремление к отделению мелких производств друг от друга и к частной собственности на землю. Так было в Европе, Америке, это повторяется во всем мире. Но разве русский крестьянин является исключением из общего закона?

Кто считает его за обыкновенного человека и сравнивает его с крестьянами всего мира, тот назовет иллюзией надежду создать социалистическое производство на почве современного русского хозяйства.