Дилемма

Марни, мы знаем, что случилось, не волнуйся, оставайся где ты есть, мы с мамой за тобой прилетим. Сегодня нет рейсов, вылетаем завтра утром, прибудем в Каирский аэропорт в 16:50. Если тебе понадобится куда-то отъехать, в гостиницу и т. п., сообщи. Позвони нам, как только сможешь. Мы тебя любим.

– Вот, пожалуйста. – Турагент повторяет мне сведения о рейсе, затем спрашивает, желаю ли я распечатать билеты. Я киваю, и принтер рядом с ней начинает гудеть. Она ловко вкладывает выползшие из него билеты в голубой футлярчик с логотипом турагентства.

– Спасибо, – говорю я, запихивая футляр в карман куртки.

Она улыбается, и меня так и распирает от желания выпалить ей все – про Марни, про то, как она чуть не попала на этот страшный рейс. Но турагент отводит взгляд и извлекает мобильный терминал для оплаты.

Не говоря ни слова, я оплачиваю билеты и выхожу.

Оказавшись снаружи, я ненадолго останавливаюсь. Телефон у меня в руке все время молчал, но на всякий случай я зажигаю экран. Он показывает 13:45. С момента катастрофы прошло уже почти два часа. И по-прежнему никаких вестей от Марни. Снова пытаюсь ей позвонить, но вызов не проходит. Эсэмэска, которую я пробовал отправить из офиса турагентства, осталась недоставленной. Ну да, сети там у них наверняка рухнули, но долго ли они будут оставаться в таком состоянии?

Пешком до мотоцикла. Перед глазами у меня все плывет, я ничего толком не замечаю. Достаю шлем из багажника, сажусь в седло. Похолодало. Надо бы позвонить Лив, но лучше подождать с этими новостями, пока мы не окажемся вместе, лицом к лицу. Тогда я покажу ей время всех этих рейсов, и она сама увидит, что Марни физически не успела бы пересесть на этот злополучный самолет.

Тут я замираю. Праздник. День рождения. Я совершенно забыл про праздник. Какого черта, почему я даже не вспомнил про вечеринку? Может, нам следовало бы ее отменить? Не двигаясь, я обдумываю этот вариант. Ливия будет страшно огорчена, если мы все отменим. И потом, почему бы нам не продолжать все как планировалось? Если только мы получим известия от Марни. А мы их получим.

Когда я вернусь домой, Ливии еще не будет, соображаю я. Она еще будет в спа. Мне приходит в голову позвонить Кирин и узнать, где они. Вот узнаю, поеду туда и прямо там расскажу Ливии. По крайней мере, мне будет с кем поделиться тревогой. Но это эгоизм. Испорчу ей отдых с подругами. Как представишь… Едва Лив узнает, она почувствует то же самое, что я сейчас чувствую. Нет, нельзя с ней так поступить.

Снова проверяю, как там телефон. Никаких посланий. Ничего. Уже два часа дня.

Ливия

КИРИН ПОТЯГИВАЕТСЯ ВСЕМ ТЕЛОМ и блаженно вздыхает.

– Погодка прямо идеальная, – мурлычет она.

– Потрясающе, правда? Спасибо тебе за все, Кири, сама бы я никогда не сподобилась.

– В основе мой собственный эгоизм. Я сама обожаю сюда ходить.

Она принимается шарить в сумке, ища телефон, и я бросаю взгляд на ее живот. Да, она права, пока ни намека на беременность.

Я смотрю, как там Джесс. Сидит в тенечке, с книгой на коленях, но глаза у нее закрыты. Она кажется такой хрупкой и уязвимой, что я невольно отвожу взгляд.

– Боже, – произносит Кирин, и голос у нее расстроенный.

Мы с Джесс поворачиваемся к ней.

– Что-то с детьми?.. – спрашиваю я. Может, ей пришла эсэмэска от Нельсона?

Она качает головой:

– Самолет разбился. В Египте. Никто не выжил. – Лицо у нее делается печальным. – На борту было двести пятьдесят человек, включая экипаж.

– Ужас какой, – говорю я. Жуткая новость.

– Не надо про это. – Джесс вздрагивает. – Не могу выносить такие разговоры.

Мой телефон лежит на столике экраном вверх, и я переворачиваю его экраном вниз.

– Не буду смотреть в телефон до конца дня. В этом есть что-то неправильное: я веселюсь, а другие скорбят.

– В мире всегда кто-нибудь да скорбит, – замечает Кирин.

– Я знаю. Но когда самолет разбивается… Это просто рвет сердце.

– Слушай, а кто-нибудь из твоих коллег придет на праздник? – спрашивает Джесс. Я знаю, что она просто хочет поскорей сменить тему: я ей уже говорила, что придет.

– Да. Причем, по-моему, все.

– Ого, – восхищается Кирин.

– Я вообще не думала, что кто-нибудь придет, но собираются все.

– Ну так же всегда бывает, правда? – говорит Кирин. – Затеваешь праздник, начинаешь с друзей и родных, потом хочешь позвать соседей и тех, с кем работаешь, список все растет, растет… Тут как с нашей свадьбой – в конце концов пришло две сотни гостей, целая толпа.

– Самое лучшее в сегодняшнем вечере, – замечаю я, – то, что, в отличие от свадеб, я пригласила только тех, кого действительно хочу видеть.

Нет-нет, мысленно добавляю я. Есть один человек, который в принципе мог бы испортить мне весь вечер. Но только если я позволю.