Дилемма

Как это ни глупо, мне казалось, что меня использовали. Из-за моей доверчивости. И как он вообще мог «дать Марни понять», что ей не следует сохранять ребенка? Он ведь знал обстоятельства рождения Джоша. И наверняка понимал, что мы с Адамом оказали бы им всяческую поддержку, мы же сами через такое проходили. Может быть, он посмотрел на нас – на свою семью – и решил: это не то, чего он хочет? Я ощущала это как чудовищное предательство – Джоша, меня, Адама.

И потом, когда бы он к нам ни заглянул, неизменно расспрашивая нас о Марни, о том, как у нее дела в Гонконге, я видеть его не могла. Бессчетное число раз я хотела вызвать его на откровенный разговор, бессчетное число раз хотела попросить Адама не предлагать ему пива, не ходить с ним куда-нибудь выпить. Я знала: если Адам однажды узнает, что Макс сделал Марни ребенка и, по большому счету, велел ей от этого ребенка избавиться, скорее всего, он попросту убьет его.

Вот почему я даже рада, что не сказала ему.

16:00–17:00 Адам

Я СИЖУ НА НАШЕЙ С ЛИВ КРОВАТИ. В доме стоит тишина. Из сада доносятся голоса Джоша и Макса, но слов мне не разобрать. Только что я слышал, как они разговаривали, проходя под окном спальни. Кажется, насчет музыки на сегодняшний вечер. Но эти обрывки фраз толком не дошли до моего сознания.

Домашний телефон лежит рядом со мной на кровати, его экран тускл и неактивен. Перед этим, еще в комнате Марни, я вдруг сообразил, что она могла позвонить нам на стационарный, – и ринулся вниз, позволив себе поверить, что от нее пришло голосовое сообщение. Но от нее ничего не было. Только три послания для Лив – друзья и подруги весело распевали, поздравляя ее с днем рождения.

Мобильный загорается у меня в руке, и мой взгляд тут же сам собой устремляется на экран. Нет, это не послание по вотсапу, а извещение о новом письме. С рекламой распродажи деталей для мотоциклов. Тут я понимаю, что по глупости не подумал о том, чтобы проверить почту. Вдруг пришло что-то от Марни?

Открываю «Входящие», быстро вниз, ищу ее адрес, ее имя, хоть где-нибудь. Ничего такого нет. Слышу, как снаружи хлопает дверца машины. Слышу голос Лив. Меня охватывает смутное чувство, будто меня застукали за чем-то нехорошим. Поспешно отбиваю Марни короткое послание – прошу ее отзвониться или прислать письмо. Пишу, что мы ее любим, очень-очень.

– Ма, пока тебе сюда нельзя, шатер еще не готов!

Голос Джоша звучит слишком громко. Видимо, он где-то на террасе. А Лив, наверное, вошла через боковую калитку.

Поднявшись на ноги, я перехожу к окну. Джош скачет туда-сюда, раскинув руки, загораживая ей дорогу.

– Стой здесь, не ходи дальше! – вопит он.

– Пожалуйста-пожалуйста, – отвечает Лив со смехом, подтягивая ремешок сумки, сползший с плеча. – Можно мне хотя бы сесть? Прямо тут?

Она сейчас у того самого стола в саду. У стола, под которым мы с Джошем не далее как этим утром спрятали коробку. В которую, хоть Джош этого и не знает, предстояло спрятаться Марни, когда она приедет. Теперь с этим придется обождать. Меня захлестывает волна гнева. Лив такого не заслуживает, как и Марни. Ну почему сегодняшний день пошел наперекосяк?

Голос Джоша возвращает меня к реальности:

– Ладно, побудь там. Только не ходи дальше. И ни в коем случае не заглядывай в шатер!

– Не буду. Просто Кирин мне подарила вот это. – Она достает из сумки бутылку шампанского. – Говорит, мне надо распить ее с папой, еще до того, как начнется праздник. Очень мило с ее стороны, она держала шампанское в сумке-холодильнике, чтобы мы сразу его выпили.

У меня сжимается сердце. Бокал шампанского сейчас последнее, чего мне хочется.

– Мы с Максом не будем возражать, если оставите нам немного, – замечает Джош.

Она наклоняется погладить Мёрфи, который как-то незаметно возник у ее ног.

– Думаю, это можно устроить, – говорит она непринужденно.

– Как у тебя прошел день, хорошо?

– Да, чудесно! Мне сделали массаж. И лицо обработали. – Она с притворной суровостью глядит на Джоша: – И между прочим, тебе следовало бы заметить разницу.

– Я и правда подумал – что-то ты выглядишь еще… как это сказать… еще лучезарнее, чем обычно.

Ливия смеется и поднимает ладонь, заслоняя глаза от солнца:

– А папа где?

– Наверху. У него мигрень.

– Ну вот! У него давно уже не было. Значит, он не ездил в город?

– Да, но вернулся расстроенный. И, когда я спросил, все ли нормально, пожаловался на мигрень. – Он слегка понижает голос, но я все равно все слышу. – Наверное, не стоило говорить, но, по-моему, это как-то связано с подарком.

– О боже. Не хочу, чтобы он из-за этого переживал. Даже если он не успел мне ничего купить – ерунда, это не важно. Как ты думаешь, что мне ему сказать, чтобы он успокоился?

– Пока не надо, может, все еще образуется. А если нет – я тебя предупредил. Я ведь правильно сделал, что тебе сказал? – добавляет он.

Ливия кивает:

– Ну конечно. – Она покорно вздыхает, глядя на бутылку шампанского: – Вряд ли ему сейчас захочется, раз у него мигрень. – Она сбрасывает с плеча ремешок сумки, кладет ее на стол. – Пойду-ка лучше посмотрю, как он там.