Дилер реальности

Тем временем официант уже вкатывает в зал тележку с третьим блюдом, которое носит название «Ярость». Он демонстрирует нам ярко-красное варево под крышкой, затем щелкает зажигалкой, и над котелком вспыхивают языки пламени. Рамбан сообщает, что это жаркое приправлено самыми острыми сортами перца в мире: кайенским, кампотским, карибским хабанеро, а также сортом «Скорпион Тринидада», и предлагает добавлять табаско по вкусу. Я воздерживаюсь и от «Ярости».

Следующее блюдо носит название «Похоть» и представляет собой собрание афродизиаков, выложенных на теле обнаженной женщины, в которой я узнаю Дженну. Красная и черная икра, устрицы в раковинах, тонко нарезанный имбирь, всевозможные специи, а также черный шоколад. Взяв устрицу с лобка Дженны, Рамбан с удовольствием ее проглатывает.

За «Похотью» следует угощение, которое хозяин ресторана рекомендует как коронное блюдо заведения, — «Чревоугодие». Четверо официантов вкатывают зажаренного на вертеле быка, обложенного различными гарнирами. Его рога выкрашены золотой краской, а на кольце, вдетом в ноздри, болтается связка красных перчиков. Как и раньше, я воздерживаюсь от дегустации, несмотря на уговоры Рамбана.

— Вижу, вы уже немного перебили голод, мой дорогой, — иронично обращается ко мне Паоло. — Значит, пришло время для следующего блюда, которое носит название «Лень».

Он хлопает в ладоши, но официант с тележкой не появляется. Я с недоумением смотрю на Рамбана.

— Чтобы попробовать это блюдо, гость должен сам отправиться за ним на кухню, — с усмешкой сообщает он. — Но раз мой гость слишком ленив для этого, придется мне.

— Я могу сходить, — поднимаюсь я со стула.

— Забыл сказать, Золтан, прежде чем принести это блюдо, ты должен его приготовить. А прежде чем ты его приготовишь, тебе придется придумать рецепт. А прежде чем…

— Сдаюсь, — смеюсь я, усаживаясь обратно. — Видимо, я и правда ленив. Может, перейдем к следующему блюду?

— Не возражаю, — отвечает устроитель ужина. — Седьмая подача — десерт «Зависть»!

После очередного хлопка в ладоши к нашему столу приближаются два официанта, ставят перед нами по блюду и одновременно снимают с них крышки. Я вижу, что перед Паоло красуются многоярусные пирожные, украшенные глянцевыми фруктами, в то время как моя тарелка оказывается пуста.

— Благодаря особому оптическому эффекту каждому из гостей кажется, что он остался без десерта, — поясняет Рамбан. — На самом же деле никто не обделен. Попробуй свой десерт, Золтан!

Взяв в руку вилку, я прикасаюсь ею к невидимому блюду, и она действительно входит во что-то плотное. На тарелку падает вишенка с пирожного. Пробую. Мои рецепторы ощущают все оттенки сладкого.

— Остались ли еще грехи, которые мы с тобой не отведали? — спрашивает радушный хозяин.

Семь блюд — семь смертных грехов? Кажется, все на месте.

— Что ж. Тогда настало время вынести последнее, самое главное блюдо. Угадаешь какое?

— Нет. — Я пожимаю плечами.

— «Искупление», мой дорогой.

Свет в ресторане гаснет, а за ним гаснут и мониторы. Освещенным остается только пятно посреди зала, в которое четыре официанта вкатывают накрытый багровой парчой столик на колесах. Спустя минуту там появляется фигура, одетая в черный балахон. Свет падает на лицо человека в балахоне, и я вздрагиваю от изумления, узнав знакомые черты. Это тот самый Старейшина из наркотического «трипа» на вечеринке у Марка! Что здесь происходит, черт возьми?

Старейшина смотрит на нас с Рамбаном, а потом резким движением срывает со столика парчовую ткань. Нашим глазам предстает обнаженная… Катрин. Она лежит спиной к нам на боку в красивой позе, подогнув одну ногу и запрокинув руку за голову, подобная греческой статуе. До меня начинает доходить абсурдность происходящего. Что это за странный ужин, где на десерт подается обнаженная дочь нашего босса? Хотя почему-то я не уверен, что это она… Слишком европейская внешность. Более того, я убежден, что ее имя сейчас… Изабел.

— Это очередное блюдо? — пытаюсь пошутить я.

— Вовсе нет. — Рамбан серьезен и торжественен. — Это — очищение от всех отведанных тобой блюд, засоривших твой организм скверной вины и раскаяния. Но готов ли ты принять очищение?

— Стоп, стоп… — Я пытаюсь протестовать, пока в моем мозгу просыпается что-то, похожее на осознание. — Паоло, давай по порядку.

— Пойми главное. Тот, кто способен принести в жертву любимого человека, ожидает такой же готовности от принимающего жертву. Абсолютной готовности. Абсолютной верности.

В ответ на его слова девушка ложится на спину, а Старейшина заносит руку со сверкающим ножом. Я пытаюсь крикнуть, но издаю лишь неразборчивое мычание. Я пытаюсь вскочить, но ноги не слушаются меня — я неподвижно застыл, неспособный на малейшее движение. Рука Старейшины начинает движение вниз.

— Мунин! — кричу я про себя, рисуя в голове образ черной остроклювой птицы.

В тот же миг раздается хлопанье крыльев, и на мое плечо опускается ворон Игги Бьольверка. Мир раскалывается и замирает, появление ворона будто высвобождает меня, я бросаюсь к девушке… и просыпаюсь в своей собственной постели.