Дилетантское прощание

Я оторвался от газеты:

– Привет, Гил.

Он конфузился, но выглядел решительно: до блеска выбрит, летняя рубашка тщательно отглажена. А как давно он приходит этаким чистюлей, даже не скажешь, что после работы, – задумался я. Да почти с первого дня. Значит, Нандина ему приглянулась сразу.

Я искренне за них порадовался, ей-богу. Но вот увидел в окно, как они вышагивают к пикапу Гила, и у меня зашлось сердце. Они шли рядом, однако не вплотную, между ними виднелся просвет в пару дюймов, и было заметно, что оба остро сознают эту наэлектризованную пустоту. Я вспомнил, как в нашу первую встречу Дороти предложила взглянуть на ее рабочее место. Она шагнула к выходу из кабинета, а я кинулся следом и, перегнувшись через нее, распахнул перед нею дверь. Наверное, мое поведение ее озадачило. На секунду она задержалась под аркой моей руки, между нами не было ни единой точки соприкосновения, но я словно окутал ее незримой мантией теплоты и заботы.

Уже тогда я ее любил.

Мы познакомились в марте 1996-го, когда готовился «Дилетантский рак». Нашим автором был терапевт Байрон Уорт, уже писавший исходники для «Дилетантских родов» и «Дилетантского инфаркта». Вы, конечно, понимаете, что книги эти не претендовали на роль медицинского справочника. Нет, просто житейские советы: удобная поза для сна на позднем сроке беременности, диета для сердечников. В раковой книжке доктор Уорт уже подобрался к главе о химиотерапии, включавшей в себя соблазнительные рецепты высококалорийных фруктовых напитков, но в облучении, по его собственному признанию, был не силен. Требовалась консультация специалиста. Вот так я вышел на Дороти Росалес, у которой лечился тесть Чарлза, перенесший операцию на щитовидке.

Белая куртка ее была так накрахмалена, что стояла колом, а вот слишком длинные штаны казались сильно мятыми. Сзади они прикрывали каблуки неуклюжих башмаков и мели пол, а спереди топорщились гармошкой, отчего Дороти казалась еще ниже и полнее. Когда меня провели в ее кабинет, она стояла возле этажерки и листала толстенный фолиант. Очки для дали, сдвинутые на лоб, придавали ей потешный вид четырехглазого существа. Я ухмыльнулся, но мне сразу понравилось ее широкое смуглое лицо, излучавшее безмятежность. И я поздравил себя с тем, что ее некрасиво подстриженные волосы описал банально – черные как вороново крыло.

– Доктор Росалес? – спросил я.

– Да.

– Я – Аарон Вулкотт. Я просил вашей консультации по готовящейся книге.

– Да, я помню.

Я немного сбился с ритма, но, помешкав, протянул руку:

– Рад знакомству.

Ладонь ее была теплой, мягкой и чуть шершавой, а рукопожатие крепким. Дороти сдвинула очки на переносицу:

– Что у вас с рукой?

Дело в том, что когда я с кем-нибудь здороваюсь, то левой рукой слегка поддерживаю под локоть правую увечную руку. Почти никто этого не замечает или, во всяком случае, не комментирует.

– Так, последствие детской болезни, – сказал я.

– Угу. Ну присаживайтесь.

Я сел в пластиковое кресло перед ее столом. Рядом стояло еще одно кресло. Видимо, на первый прием сюда приходят парами – супруги либо сын или дочь с престарелым родителем. Уж кабинет этот повидал, наверное, отчаявшихся пациентов. А доктор Росалес, нарочито неспешно усевшись за стол, тотчас вселяла в них надежду.

– Я не вполне понимаю, что от меня требуется, – сказала Дороти, сложив руки перед собой.

– Не волнуйтесь, никакой писанины. Этим занимается доктор Байрон Уорт.

Я помолчал, проверяя, говорит ли ей что-нибудь это имя. Но она лишь разглядывала меня. Бездонно черные глаза без малейшего оттенка. Мелькнула мысль, что она иностранка, – в смысле, приезжая, не просто выходец из семьи латинских эмигрантов.

– Он пытается подсказать нашим читателям, как совладать с ежедневными трудностями, какие возникают перед онкологическим больным, – сказал я. – Книга затрагивает вопросы душевного состояния пациента, его взаимоотношений с врачом, а также практические стороны разных видов медицинской помощи… кроме облучения, в котором наш автор совсем не сведущ. Вероятно, здесь нашим проводником должен стать специалист-рентгенолог – он расскажет конкретно, к чему готовиться больному.

– Понятно.

Пауза.

– Разумеется, мы оплатим потраченное вами время, а в предисловии выразим благодарность за помощь.

Я хотел сказать, что у акушерки, упомянутой в «Дилетантских родах», после выхода книги число пациентов утроилось. Однако не был уверен, что врачи в этом сильно заинтересованы. Особенно такой врач. Казалось, ей вообще ничего не нужно. Вещь в себе.

Спящая красавица.

– А ведь уже почти полдень, – сказал я. – Позвольте пригласить вас на обед, за которым мы продолжим нашу беседу.

– Я не голодна.

– Кхм…

– Вы хотите узнать о процессе облучения вообще? Но ведь он варьируется по типу опухоли. Иной для каждого конкретного пациента.

– Ой, мы не собираемся вдаваться в детали. Нам не надо ничего такого… хе-хе… чрезмерно медицинского.