Читаем Дилогия: Концерт для слова (музыкально-эротические опыты); У входа в море полностью

Ханна остановилась там же, где стояли другие. Движением, отработанным более тридцати раз, сестра Евдокия протянула ей карту — среднюю, не очень тонкую и не слишком толстую, что есть — то есть, подумала Анастасия и почувствовала жгучее желание заглянуть внутрь, посмотреть, как описана Ханна в ее никому не известной болезни, совсем мимолетное желание, неожиданно и внезапно растворившееся и перешедшее в озабоченность после слов Ханны:

— я ее не возьму, сестра Евдокия, она мне не нужна, — сказала Ханна,

— вы ошибаетесь, Ханна, куда бы вы ни поехали… — стала отвечать сестра Евдокия, но Ханна прервала ее,

— я никуда не поеду, сестра Евдокия,

— но поймите, мы с сестрой Ларой не можем взять на себя такую ответственность…

— я и не хочу, чтобы вы брали на себя ответственность, я под свою собственную ответственность отказываюсь брать свою карту,

сестра Евдокия явно растерялась, ее глаза опустились вниз и голос дрожал, когда она произнесла,

— в конце концов… вы можете ее выбросить, сжечь… вон море, оно такое большое, оно растворит вашу карту… и ничегошеньки не останется…

— вы не понимаете, сестра Евдокия, я отказываюсь ее брать, это не технический вопрос,

— вы даже не хотите ее посмотреть?

— нет, мне всё равно, я останусь здесь навсегда.

— но вы же знаете, только доктор решает это,

— да, но его нет, чтобы решить.

АГОН II

… его нет, некому решать.

Анастасия повторила это вслух, но на этот раз совсем не удивилась своему голосу, он показался ей вполне к месту, и убрала руку с глаз. Солнце на миг ослепило ее, и горизонт утонул в искрящемся мраке, но потом пейзаж вернулся на свое место, и она увидела, что ее тень отодвинулась на целую пядь от нее и без малейшего сомнения передвигается от раньше-сейчас-и-что-будет медленно, ряд за рядом, увязывая процесс припоминания до одного мгновения, которое она могла бы назвать решающим, а почему решающим? И так панорама прояснилась и вернула свою глубину, даже без ответа: решительный, потому что его нет, чтобы решать. Вот откуда появилось это слово, линия самой прямой связи, производящей из слов слова, корень размножается и пускает побеги, обрастает, а потом по кружному пути спирали добирается куда только возможно, до «нет» и до «да», до о, неразрешимо и через заколдованный круг останавливается в разочаровании, как в черной колее, из которой не выбраться, да, но Ханна решила: сказала и отошла, просто вернулась на свое место,

О Ханна,

может быть, Ханна могла бы сказать ей и объяснить, может быть, нужно сейчас же ее найти, она ее найдет, но в этот момент в тишине наступило изменение.

Туп.

Туп-туп-туп… услышала она за спиной, ее слух пришел в смятение и прервал мысли, это Виола, она тоже нашла этот выход…

обернувшись назад, она увидела ее точно в тот миг, когда она оторвалась от калитки, подбежала к ней и неожиданно кинула ей мячик на грудь,

— посторожите мой мячик, ладно? я хочу спуститься вниз…

сказала и не стала дожидаться ответа, не оставив ей время для выбора,

— здесь нельзя спускаться, Виола, это опасно,

Перейти на страницу:

Все книги серии Новый болгарский роман

Олени
Олени

Безымянный герой романа С. Игова «Олени» — в мировой словесности не одинок. Гётевский Вертер; Треплев из «Чайки» Чехова; «великий Гэтсби» Скотта Фицджеральда… История несовместности иллюзорной мечты и «тысячелетия на дворе» — многолика и бесконечна. Еще одна подобная история, весьма небанально изложенная, — и составляет содержание романа. «Тот непонятный ужас, который я пережил прошлым летом, показался мне <…> знаком того, что человек никуда не может скрыться от реального ужаса действительности», — говорит его герой. «"Такова жизнь, парень. Будь сильным!"», — отвечает ему старик Йордан. Легко сказать, но как?.. У безымянного героя романа «Олени», с такой ошеломительной обостренностью ощущающего хрупкость красоты и красоту хрупкости, — не получилось.

Светлозар Игов

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза