Динь. История одной волчицы (СИ)

— С-скажи, а там, на звездах, с которых ты п-прилетел, есть чувства?

— Нет, — ответил Вент, — отец-Небытие позаботился о том, чтобы в небе был холод, уничтожающий чувства. Он знал, что, если небо будет тревожиться так, как оно может это делать, неистово и дико, ничто живое не выживет под ним. Там только звезды и их серебристый звон. Это довольно скучно.

— З-значит, с рождения вы не чувствуете н-ничего?

Вент склонил голову набок:

— Безмерное величие музыки звезд наполняет нас, — ответил он, — а когда мы спускаемся, мы чувствуем любовь к своему Хранимому, и из этой любви рождаются другие наши чувства. Он дает нам понятия о земном, а мы ему — о звездном.

— Г-гаер убил своего Стерна, — сказал Нат, — у н-него больше нет звездного?

— Увы, — Вент коротко кивнул, — но и земного ему не осталось. Пустота внутри наполнилась тьмой, а та не терпит соперников и забирает все, целиком.

— П-почему его Стерн не сберег ег-го?

— Мы никогда этого не узнаем, — ответил Вент, — Динь рассказывала тебе о Фрозе? Порой, волки не хотят слушать нас. Нельзя защитить того, кто отвергает твою защиту.

— Я б-бы хотел иметь Ст-терна, — задумчиво протяну Нат, — я д-думаю, Гаер поступ-пил дурно, к-когда убил своего. Я бы т-так не сделал.

Он замолчал. Потом вздохнул. Покрутил огромной косматой башкой и вздохнул еще раз.

— Говори, — хмыкнул Вент.

— А т-ты не м-мог бы… Не м-мог быть и моим Стерном немножко тоже?

— Так не бывает, — сказал Вент.

— Ясно, — ответил Нат, безразлично как всегда.

Он отошел к выходу из пещеры и сел там. Огромная бесчувственная глыба, не знающая ни страха, ни смерти, ни несчастья, но несчастная при этом. Снег хлестал его по морде, ветер раздувал шерсть, но он сидел непоколебимо, словно был из камня и не закрывал глаз, когда снег залетал в них.

Вент с трудом пробрался к нему и сел чуть позади, чтобы широкая спина волка защитила от ветра.

— В чем с-смысл жизни Стернов? — спросил Нат, глядя на бурю.

— Защищать Хранимых, — не задумываясь, ответил Вент.

— А твой л-лично?

— Свобода, — снова был быстрый ответ, — никто не смеет указывать, каким тебе нужно быть и чем заниматься, вот что свобода смертных. Но для меня свобода… Это что-то совершенно иное. Это — моя суть. Я создан из нее и для нее.

— Св-вобода. Д-динь говорила, что они хот-тели свободы. А если своб-бода в том, чтобы уб-бивать других? К-как т-тогда?

— Так не бывает, — ответил Вент, — те, кто думают, что убивать — это свобода, на самом деле пленники глубоко внутри. Ита сидела на цепи, прежде чем сорваться с нее и начать убивать. Если бы она поняла, что свободна, стала ли тратить время на убийства?

Нат сидел неподвижно и молча, и смотрел на черные тучи.

— А к-как узнать, свобод-ден ли я? — спросил он, — я так д-долго выполнял п-приказы.

— Ты поймешь это в свое время, — ответил Вент, — в какой-то момент, ты поймешь, что все решения принимаются только тобой. Ты уже начал это понимать, помнишь? Когда ушел от Гаера. Он ведь старался тебя остановить и подчинить, верно?

— Верно, — сказал Нат, — м-мне б-было непросто. Словно что-то т-тянуло меня назад.

— Настоящая свобода — это всегда непросто, — хмыкнул Вент, — некому больше отвечать за то, что ты сделал. Кроме тебя.

Натиуш кивнул. Вент продолжил:

— Наши чувства — это наша свобода. Но когда свободы слишком много, она превращается в безумие. Высшая власть, которую может получить живое существо — это власть над собой.

— У меня н-нет чувств, — волк поднялся и повернувшись, посмотрел на Стерна, — у меня н-нет ч-чувств, т-так что, я свободен?

Вент промолчал. Они оба знали ответ.

— Я д-должен идти, — сказал Нат, — Д-динь ум-мрет, если я не п-принесу п-пищи. Разум г-говорит, чт-то мой шанс ум-мереть меньше. Сп-пасибо.

Он встал и поклонился Венту. Потом прижал уши, низко опустил голову и ушел в бурю. Вента, лишившегося защиты, немедленно подхватило ветром и понесло вглубь пещеры, и он еле-еле успевал перебирать лапами и рулить крылом, чтобы не врезаться в стены. Поворот в закуток, где спала Динь, дался ему с огромным трудом, его едва не размазало об камень, но все-таки Вент справился и тяжело упал на волчицу, и замер, надеясь, что не разбудил ее. Но Динь, оказывается, уже не спала.

— Натиуш ушел? — прошептала она, зябко поежившись. Вент устроился поудобнее на ее спине и снова раскинул крыло, стараясь то ли согреть, то ли защитить волчицу.

— Да, — ответил он, прижимаясь щекой к ее щеке. Динь завозилась, подтягивая под себя мерзнущие лапы.

— Он не должен был. Ему все равно не найти добычу в такой холод, — сказала она.

 — Он крепко стоит на лапах, — успокоил ее Вент, — я это видел. Горным козам не под силу справляться с таким ветром, может кто-то из них не успел укрыться и Нат сможет найти этого несчастного. Тогда и убивать, пожалуй, не придется… Он скоро вернется к нам, вот увидишь.

— Хорошо… — Динь укрыла нос под лапой и замолчала, но Вент видел, что она не спит. Глаза ее были открыты и смотрела она в одну точку на стене, почти не моргая. Вент тоже посмотрел туда, но не увидел ничего, кроме серого камня.