Динь. История одной волчицы (СИ)

— Но он уже так поступил. Он сделал свой выбор. Он считал тебя сильной. Если ты сейчас сделаешь, что задумала, ты предашь его. Как будто его жизнь, которую он отдал за тебя, не имеет никакого значения.

— Но… Это неправда! — взгляд волчицы больше не жег Стерна яростью. Слезы затуманили его, и все-таки, в глубине зрачков, Вент заметил искру понимания.

— Если это неправда, — спокойно сказал он, — то все, что ты можешь сделать сейчас — это попрощаться с ним. Пожелать ему доброго пути там, за гранью смерти. И пойти дальше здесь. Хранить память о нем в этом мире, до тех пор, пока не придет и твое время умереть.

Динь судорожно вздохнула. Слова о неизбежности собственной смерти принесли ей какое-то непонятное облегчение. Словно так она могла оправдаться перед Туамом за то, что выжила. Хотя она и знала, что Туам никогда не потребовал бы от нее таких оправданий.

— Я просто не понимаю, — тихо сказала она, — разве так бывает, чтобы волк исчез?.. Он был здесь, понимаешь? Всегда рядом со мной!.. А теперь его просто нет и никогда не будет?

Голос Динь прервался, и она бессильно замотала головой, стараясь стряхнуть с морды слезы. Вент сел ей на плечо и ткнулся клювом в шею.

— Нет, так не бывает, — согласился он, — у него на этой земле осталась ты. В твоей памяти его слова, его мысли, его мечты и его поступки. А на небе есть Стерн, Фидем. Она сейчас наверняка рассказывает другим Звездным Птицам, каким был ее Хранимый. Вот видишь, Туам везде оставил след. Разве он мог тогда исчезнуть?

Динь снова покачала головой. Слезы бежали по ее щекам, соленые, как море. Она полюбила море сразу: его сдержанную силу, крепкий запах, тоскливые крики чаек, серебристую рябь солнца на ледяных оковах. А оно предало ее. Натравило на нее монстра из самых темных своих глубин и отняло самое дорогое, что у нее было.

Вент слетел на берег, прямо под лапы Динь. Волчица опустила голову и ткнулась мордой ему в грудь, а он, расправив крылья, обнял ее за шею, чувствуя, как перья становятся мокрыми, и как прерывисто и тяжело волчица дышит ему в самое сердце, спрятанное за хрупкими костями.

— Прощай, Туам, — прошептала Динь, — мне так больно от того, что мы не встретимся. Но у тебя здесь есть я. И я обещаю, что буду самой смелой и ни за что не подведу тебя, и не предам. Прощай.

Вскинув голову, волчица громко завыла в надвигающийся кровавый закат. Она пела песнь без слов. Песнь чистой скорби и боли. Вент молча оставался рядом, прижавшись к ее лапе.

Динь умолкла. Некоторое время она сидела неподвижно, опустив голову. Потом поднялась и кивнула Венту. Повернулась к морю спиной. И вдруг вой, злобный и яростный, разорвал наступившую тишину.

Динь испуганно посмотрела на Вента, тот пожал плечами.

— Я не знаю…

Вой повторился. Это не было просьбой о помощи, или скорбью о погибшем, или ответом на скорбь собрата. Динь никогда раньше не слышала такого ужасного звука. Словно кто-то ненавидел весь мир, и вызывал его на бой, или хотел отомстить ему, убить, уничтожить.

— Это волк! — сказала Динь, повернув голову на звук.

— Не думаю, что нам стоит идти туда, — с сомнением заметил Вент, но, заметив отчаянный взгляд своей Хранимой, покачал головой:

— Давай хотя бы будем осторожны, — попросил он, — я полечу вперед и разведаю, что там.

— Я пойду с тобой, — упрямо заявила Динь.

— Это безумие, — попытался возразить Вент, однако Динь уже шла вперед.

— Может, там собрат, которому требуется помощь, — сказала она Стерну.

— Или собрат, который хочет тебя убить, — вполголоса пробормотал тот. Динь вскинула голову:

— Мне все равно!

— Стой! — Вент вцепился волчице когтями в морду, заставив посмотреть на него, — надень броню, — тихо сказал он.

Динь поняла, что спорить бессмысленно. Недвижимо она стояла, пока ловкие лапы Стерна прилаживали доспехи. Теперь, потеряв тепло Туама, они были жесткими, чужими и очень тяжелыми. Однако волчица ни слова не сказала об этом Венту.

Шум равнодушного моря за ее спиной постепенно смолкал, уступая место ночной тишине леса. Здесь было даже слишком тихо: не стрекотали сверчки, не ухали совы. Огромные обожженные стволы казались совсем мертвыми, и даже сухие листья, оставшиеся с прошлого лета, не шелестели на ветру. Как бы Динь не хотелось быть смелой, чем дальше она ступала в чащу и чем громче слышался вой, тем медленнее становился ее шаг, а голова опускалась, словно волчице хотелось стать ниже и незаметнее.

— Смотри! — тихо окликнул Хранимую Вент, — что там впереди?

Динь спряталась за какими-то колючими кустами и посмотрела туда, куда указывал Стерн. Она никогда не видела ничего подобного, но чутье подсказало ей, что это странное угловатое сооружение — дело рук человека.

— Воют оттуда, — сказал Вент, — Динь, ты точно не хочешь, чтобы я…

Волчица отрицательно покачала головой. Прижавшись животом к земле, она медленно поползла вперед, и ползла до тех пор, пока не ткнулась носом в странные, совсем низкие и голые деревья, окружавшие дом. Немного продвинувшись вдоль, волчица нашла дыру в ограде, и, чуть скрипнув покосившейся калиткой, вошла во двор.