Династические войны Средневековья

В «Чтении» Нестора подобный сюжет приурочен не к киевскому княжению Святополка Изяславича, а к княжению Ярослава Мудрого: «В одном городе были мужи, осужденные старейшинами и посаженные в темницу. И много времени просидев, и не зная, что делать, они были в великой нужде. После же, вспомнив о чудесах, творимых Борисом и Глебом, начали молить Бога и святых страстотерпцев призывали в помощь, каясь в своих прегрешениях. И однажды ночью, когда они молились, вдруг открылся покров темницы, и свет засиял в ней. Они подняли глаза и увидели святых на двух разных конях и отрока перед ними, держащего свечу, и, затрепетав, пали пред ними. Святые же сказали им: “Не бойтесь, знайте, что мы – Борис и Глеб, которых вы призываете в молитве своей. И вот теперь мы пришли освободить вас от этой скорби. Вы покаялись в своем прежнем прегрешении, и потому судья никакого зла не причинит вам, а отпустит вас с миром”. И когда это сказали, спали с узников оковы. Святые в это время стали невидимы. А узники, отбросив страх, встав, воскликнули: “Господи, помилуй!” Стражники, это услышав, быстро прибежали к темнице и нашли ее разметанной, узников сидящих, а оковы – лежащими перед ними. И спросили они: “Что случилось с вами?” Они же рассказали по порядку все, что было. Стражники же, услышав об этом, немедленно пошли и сообщили судье о том, что сделали святые Борис и Глеб для узников. Он же приказал позвать их к себе, желая точнее все услышать. Они, придя, по порядку все ему рассказали. Он же, изумившись этому, отпустил их с миром и сообщил все христолюбцу Ярославу. Когда он услышал про все, разровнял место это и построил церковь во имя святых, которая и ныне стоит. Так же святые избавили многих, бывших в оковах и в темницах, не только в том городе, но и в других местах»[394].

Ближайшую сюжетную параллель событиям, описанным в «Сказании о чудесах» и в «Чтении» Нестора, можно найти в памятниках Святовацлавского цикла. Например, в «Легенде Гумпольда» и «Легенде Никольского» рассказывается о том, что однажды людей, осужденных по приказу князя Болеслава, заключили в тюрьму, а так как надетые на них железные ошейники и колодки мешали узникам спать, то они взмолились именем св. Вацлава об избавлении их от казни; и, как только молитва была произнесена, та часть темницы, где они находились, озарилась ярким светом, и при первом же движении кандалы свалились с их рук и ног, а двери темницы упали с петель, и узники очутились на свободе[395]. Возможно, этот сюжет святовацлавской традиции мог отразиться в общем источнике «Сказания о чудесах» и «Чтения» – вышегородских записках, но был по-разному интерпретирован составителями этих памятников. Эти расхождения послужили камнем преткновения в дискуссии об этапах редактирования «Сказания о чудесах» между С.А. Бугославским (выделял три этапа формирования текста) и А.А. Шахматовым (выделял два этапа формирования текста)[396]. Н.Н. Воронин, отстаивавший мнение, сформулированное Шахматовым, пришел к выводу о вторичности версии «Сказания», ориентированной на осуждение Святополка Изяславича, и высказал предположение, что первичной является версия Нестора, а версия «Сказания» была составлена в интересах Владимира Мономаха, когда Святополк «давно истлел в своей гробнице»[397].

Согласно рассказу, помещенному в Ипатьевском списке ПВЛ, после смерти Святополка 16 апреля 1113 г. население города («кияне») приняло решение на «совете» отправить делегацию к Мономаху, дабы призвать его на стол «отца и деда». Мономах, по-видимому, не сразу решился принять предложение делегатов. По всей видимости, в тот момент, когда киевская делегация находилась в пути, ситуация в Киеве внезапно обострилась: был разграблен двор тысяцкого Путяты, и начались грабежи дворов, принадлежавших евреям. Так как переяславский князь не спешил прибыть в Киев, киевляне отправили к нему новую делегацию, которая стала запугивать Мономаха усилением беспорядков. Решающим аргументом, заставившим его поторопиться, по всей видимости, стала угроза возложения на него ответственности за возможное разграбление монастырей[398]. Та же самая информация в сжатом виде представлена в «Сказании о чудесах», где акцентируется внимание на том, что вокняжения Владимира в Киеве желали «все люди», но более всего «большие и нарочитые мужи»[399]. Это позволяет предположить, что интересы городских масс в данном случае совпадали с интересами «нарочитых мужей», поскольку и те и другие рассматривали Владимира Мономаха как гаранта социальной стабильности в Киеве. Но если и «люди», и «нарочитые мужи», по сути дела, желали одного и того же, кто же начал устраивать грабежи в городе?