Динка прощается с детством

- Кохам бога, панночка, что случилось?

Застегнув наспех ворот рубашки, пан Песковский взял Динку за руку и ввел ее на веранду.

- Кто-нибудь заболел? Не волнуйтесь, я сейчас велю заложить экипаж! Это одна секунда.

- Нет-нет! Я пришла к вам... - начала Динка, но голос не повиновался ей, и приготовленные заранее слова, как вспугнутые мышки, мгновенно юркнули в разные стороны, оставив в памяти только серые невразумительные хвостики. Динка молча протянула пану бумагу.

- Прочтите это, - сказала она, страдая от своей растерянности.

Пан Песковский мельком взглянул на бумагу, повернул ее в руках и с любезной улыбкой подвинул Динке стул.

- Садитесь, пожалуйста!

Динка с убитым лицом присела на кончик стула. "Все пропало", - с отчаянием думала она, потеряв какую-то главную нить разговора, с которой должна была начать. Так бывает, когда человек долго готовится к какому-то визиту и вдруг, войдя в дом "не с той ноги", сразу чувствует, что все потеряно, все идет кувырком, не так, как он хотел и думал...

Положив бумагу на стол и все так же улыбаясь любезной, предупредительной улыбкой, пан Песковский придвинул ближе к Динке свой стул и, опершись на колени руками, свежевымытыми душистым розовым мылом, с любопытством разглядывал темную, вдовью фигурку, примостившуюся на краю стула.

- Я слушаю вас, панночка!

- Прочтите бумагу, - беспомощно и упрямо повторила Динка.

- А, бумагу? Сейчас, сейчас прочитаем бумагу! - усмехнулся пан и, полуобернувшись, небрежным движением взял со стола список. Пробежав глазами первые строчки, он недоумевающе поднял брови, заглянул в конец и, пожав плечами, усмехнулся. - Кто это дал вам такую белиберду?

- Белиберду? Вы называете это белибердой? - широко раскрывая глаза, спросила Динка.

- Но позвольте, позвольте... - заторопился пан. - Может быть, я не понял, в чем дело? Тут перечислены фамилии вдов и сирот, которые просят милостыню... А что, собственно, я должен делать, абсолютно не указано...

- Ну да... Это я виновата. Мне нужно было сразу сказать. Это солдатки, они просят дать им коров на выплату, они расплатятся с вами работой. У них дети, они голодуют, - залпом выпалила Динка.

- Они "голодуют" и просят дать им коров? Я понял! Я все понял, панночка, но это не ко мне! - свертывая бумагу и протягивая ее Динке, решительно сказал пан. - Все эти хозяйственные дела в ведении моего приказчика Павло.

- Павло? Вашего Павло? - Динка вскочила, платок упал с ее плеч. - Вы отсылаете меня к этому убийце? К этому гнусному негодяю? - задохнувшись от гнева и обиды, закричала она.

Пан, словно защищаясь, поднял руку и встал.

- Успокойтесь, панночка.

Но плотина была уже прорвана, и охваченная гневом Динка неслась вперед без удержу, без препоны.

- Я не успокоюсь, нет! - кричала она. - Это вы успокоились и держите около себя этого убийцу!

- Бог с вами, панночка. Кого вы называете убийцей? Павло - мой молочный брат, сын моей кормилицы, мы росли вместе... Я доверяю ему, как самому себе... - пробовал урезонить ее пан.

Но слова его вдруг наполнили Динку ужасом, она широко раскрыла глаза и невольно попятилась к двери.

- Так значит... это вы... вместе сговорились убить Маринку?.. - сраженная неожиданной догадкой, пробормотала она.

Холеное лицо пана побелело, он рванул ворот рубашки, на полу звякнула оторванная пуговица.

- Послушайте... Есть всему предел, - задыхаясь, сказал он. - Я не желаю больше слушать вас. И я удивляюсь, что вы, еще совсем девочка, можете предполагать такую подлость... в человеке, которого вы почти не знаете. Уйдите, прошу вас! - Он сел и, облокотившись на стол, закрыл рукой глаза.

Динка опомнилась, стихла.

- Я не хотела обидеть вас... - робко сказала она. - Я верю, что вы любили Маринку. Но тогда почему же вы не хотите знать правду?

- Какую правду? - не отрывая от лица руки, глухо спросил пан.

- Эту правду знает Ефим, знает все село, знает ее мать...

- Ее мать никого не винила в этой смерти. И вот здесь... - Пан указал на середину комнаты. - Вот здесь... над ее гробом, Павло поклялся мне, что он невиновен...

- Он солгал, клянусь вам! Все село знает, что он солгал! Но люди боятся, он угрожал матери Маринки, что сживет ее со света, если она скажет правду! Он угрожал и Ефиму, но Ефим честный человек, он пришел к вам, но вы не захотели его слушать.

- Вы ребенок. Вам многое не понять. Павло предан мне, как пес. Он бывает крут с людьми, у него много врагов...

- Но мать, родная мать! - снова прервала его Динка. - Она знает всё... Ведь прежде чем утопиться, Маринка прибежала к матери... Спросите ее еще раз, пан, выслушайте Ефима и прогоните от себя этого убийцу!