Дипломатия и дипломаты. Из истории международных отношений стран Запада и России

Будущее России, с точки зрения А. Николсона, находилось в руках крестьян. Он полагал, что, если они пойдут за социалистами и анархистами, а в городах восстанут рабочие, катастрофы не избежать[1020] В незавершённом наброске о внутренней ситуации в России за 1906 г. А. Николсон отмечал желание русских крестьян получить землю, их апатию на выборах в Думу, а также непонимание ими реформ правительства и недоверие к нему[1021]. Посольство тщательно собирало сведения о выступлениях и требованиях рабочих. Уже в августе 1906 г. А. Николсон сообщал Э. Грею, что в России есть признаки того, что рабочие хотели бы отделиться от «крайних партий», что они устали от террора, «в котором упражняются над ними социалистические комитеты и охотно бы вели спокойную жизнь»[1022]. Вместе с тем А. Николсон прогнозировал преодолении кризиса в России. Он писал о рассеивании иллюзий того, что «правительство находится на краю распада, и что Дума будет в скорости править и диктовать условия династии и правительству»[1023].

Одной из серьёзнейших проблем, с которой столкнулся А. Николсон, прибыв в Россию, был террор. Террор, ставший одной из основных форм борьбы революционеров с властью в период революции, буквально захлестнул страну. Так, число террористических актов только в 1907 г., по статистике департамента полиции, составило 3487[1024]. А. Гейфман приводит данные о 362 политически мотивированных грабежах только в октябре 1906 г. По ее подсчетам с 1905 г. и до середины 1906 г. революционные экспроприации нанесли императорским банкам ущерб более чем в 1 миллион рублей[1025]. Террор стал обыденным фоном жизни российского общества в это время, в террористов играли даже дети. Один из информаторов британского посла, почётный попечитель нескольких русских гимназий, с удивлением рассказывал ему, что мальчики 14–15 лет писали письма, в которых требовали смерти друг друга. А. Николсон справедливо заметил на это, что «в виду того, что много преступлений совершаются молодёжью, подобные угрозы нельзя считать безвредными юношескими глупостями»[1026]. Действительно, по данным А. Гейфман, около 22 % всех террористов-эсеров относились к возрастной группе от 15 до 19 лет, а 45 % – от 20 до 24. В Белостоке в 1905 г. был создан боевой отряд школьников – членов эсеровской партии. Больше всего несовершеннолетних, молодых людей до 14 лет, встречалось среди анархистов[1027].

Невероятный размах террора в империи был связан с тем, что значительная часть общественности не осуждала его. Негативное по отношению к террору общественное мнение формировала лишь правая и праволиберальная, октябристская, пресса. Левая и леволиберальная общественность не только не осуждала террор, но пыталась использовать его в борьбе с властью. В партии кадетов было популярно мнение адвоката Н. В. Тесленко, высказанное им на совещании ЦК с представителями губернских комитетов в 1906 г. Он призывал тогда использовать тактику левых для достижения своих политических целей: «теперь наступает момент решительной схватки народа с правительством. С правыми нам соединяться нельзя. Их дефект – фанатическое преклонение перед законностью. Прежде с левыми нельзя было вести переговоров. Теперь они многому научились. Мы не сочувствуем их тактике. А результатами пользуемся и поджигаем»[1028].