Дипломатия и дипломаты. Из истории международных отношений стран Запада и России

Однако больший интерес посла вызывали новые политические институты: парламент и партии. С момента приезда в Россию он старался собрать максимальное количество данных о различные партиях России, о выборах во II Думу, о партийной борьбе в парламенте, чтобы понять какой политический вес имеют эти новые институты. Когда он прибыл в Петербург его симпатии полностью были на стороне Думы и либеральных партий[1052]. Тем более, что его первый опыт общения с русскими чиновниками оказался негативным. Один из первых своих визитов А. Николсон нанёс премьер-министру И. Л. Горемыкину. В дневнике посол записал, что обнаружил этого «престарелого человека с заспанным лицом и пиккадильскими бакенбардами» «возлежащим на диване, окружённым французскими романами». Британца потрясло, что премьер отзывался о Думе «с величайшим презрением» и уповал исключительно на правительство. «Я ушел с тяжёлым сердцем. Русская бюрократия неисправима», – отметил А. Николсон[1053]. Однако, через довольно короткое время посол пересмотрел свои взгляды. По словам сына А. Николсона, его отец уже летом 1906 г. понимал, что Дума слабо влияет на события, происходящие в стране. Напротив, такое влияние, по его мнению, было у правительства и революционеров, поэтому А. Николсон «больше верил в Столыпина, чем в Милюкова», а кадетам желал побыстрее осознать это обстоятельство, чтобы стать «менее тщеславными и бесполезными»[1054]. Он писал Э. Грею осенью 1906 г., что лишь серьёзное изучение кадетами любых реформ, которые правительство представит во II Государственную думу, даст России «перспективы мирной эволюции в сторону какой-либо формы конституционного правления»[1055]. А в январе 1907 г. в докладе Э. Грею А. Николсон заметил о кадетах: «…они более доктринёры, чем практики. Они любят дискутировать по абстрактным политически теориям, а не заниматься решением неотложных дел», хотя он всегда отмечал их прекрасную организацию в городах[1056], да и программа кадетов послу в целом импонировала. Противоречивая информация, получаемая британцами из разных источников, не давала им возможности со всей определённостью ответить на вопрос, как будут себя вести кадеты во II Думе. А. Николсон отмечал два возможных варианта развития событий: либо сдвиг партии к крайне левым[1057], либо серьёзное изучение ею любых реформ, которые правительство представит в Государственную думу[1058]. При этом посол подчеркивал, что кадеты преувеличивают симпатии британского правительства и британского народа относительно цели и задачи своей партии[1059].

С большей симпатией А. Николсон характеризовал октябристов как «более практичных, чем кадеты» политиков, могущих много сделать для государства. Он полагал, что во II Думе октябристы могли бы сформировать «очень полезную центристскую партию»[1060]. Хотя посол понимал, что октябристы не имеют значительного числа последователей в России: «их взгляды слишком конституционные и умеренные, чтобы апеллировать к большей части общества в эти столь неспокойные времена»[1061].

Особый интерес посол проявлял к революционным и монархическим париям. По мнению А. Николсона, «крайние партии и правительство» являлись «двумя великими противостоящими силами, в борьбе которых будет вырабатываться будущее России»[1062]. О правых сотрудники посольства говорили со всеми информаторами, пытаясь «получить сведения о целях и методах консервативных партий», однако внятных ответов не добились[1063]. У А. Николсона сложилось впечатление, что правые партии хорошо организованы, имеют значительные финансы и фонды, однако вряд ли будут способствовать мирному развитию страны, получив в Думе значительное количество мест[1064]. Посол был уверен, что правительство рассматривает возможность провести в Думу собственных кандидатов, которые на выборах будут апеллировать к избирателям на основе правительственной программы реформ[1065]. Допускал он и возможность того, что крестьян разочаруют все партии, и они выберут «свою линию»[1066]. С точки зрения посла, самой большой проблемой российского общества являлась неспособность консерваторов и умеренных, «хотя и желающих видеть Россию без беспорядков и анархии, убедить самих себя, что они должны объединиться и поддерживать правительство» в его усилиях реформировать страну[1067].