Дипломатия и дипломаты. Из истории международных отношений стран Запада и России

Невероятный размах террора дипломаты связывали с мягкостью власти и приостановкой деятельности военно-полевых судов[1044]. А. Николсон не разделял мнения оппозиционных власти русских газет в отношении того, что в период работы I Думы число политических убийств сократилось[1045]. В росте террора в России после роспуска II Государственной думы дипломаты винили и саму нижнюю палату, которая не осудила террор[1046]. А. Николсон критиковал тактику партии кадетов в Думе. Он верно заметил, что кадеты не осудили террор, так как боялись порвать с левыми. Вместе с тем посол сомневался в том, что экстремисты пойдут на сотрудничество с кадетами, и что оно будет выгодным для либералов. Но даже если бы подобный альянс состоялся, по его мнению, вряд ли кадеты смогли бы «… в какой-то момент отделить себя от радикалов и оставить поле за собой»[1047]. Симпатии дипломатов были на стороне более умеренных партий, которые выступали против насилия и пытались добиться необходимых реформ мирными законными средствами.

Британские дипломаты не осуждали правительство за подавление террористических атак[1048]. А. Николсон писал министру иностранных дел Великобритании в сентябре 1906 г.: «Решительная политика со стороны правительства необходима. Военно-полевые суды – жестокая необходимость»[1049]. Правда, введение военно-полевых судов вызывали у посла и опасения. Он отметил, что быстрота, с которой рассматривают дела военно-полевые суды вызывает «чувство неприятия и отвращения к подобным методам»[1050]. Тем не менее революционное насилие воспринималось британским послом враждебно, а решительные действия власти по подавлению террора приветствовались. Такая оценка революционного террора британскими дипломатами способствовала среди прочего сближению Великобритании с правительством П.А. Столыпина и, в конечном итоге, содействовала успешному подписанию англо-русского соглашения 1907 г.

С точки зрения А. Николсона, для автократического государства личность императора имела большое значение. В ежегодном докладе по российским делам за 1906 г. он дал характеристику царю и двору. Однако его характеристика императора опиралась не на собственное мнение, для составления которого нужно «близкое личное знакомство», а на собранные им мнения других. Скорее это был анализ возможностей царя, выполняющего «сверхчеловеческую задачу», в той сложной ситуации, в которой он оказался. А. Николсон писал: «Сомнительно, что многие его критики, помещенные в эти обстоятельства, справились бы с трудностями, с которыми столкнулся трон, и при этом были бы способны наделить страну свободой, порядком и спокойствием, которые столь остро нужны». Он полагал также, что «великие князья не имеют того влияния, которое им приписывается»[1051].