Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

2. Начальники штабов установили порядок в качестве общего принципа для руководства всем ведомствам, согласно которому русским можно давать только такую информацию или сообщения, которые, если бы даже и попали в руки немцев, ничего бы не дали им»[92]. В итоге 29 августа 1941 г. советско-британские переговоры по линии разведок двух стран были приостановлены, ибо сразу достичь какого-либо соглашения между спецслужбами, в том числе и в сфере военно-технического сотрудничества, не представлялось возможным. Подполковник Гиннесс в своем отчете по этому поводу информировал Лондон, что возможное соглашение «рассматривается не как политический договор, а как основа для практической работы наших связующих звеньев и не нуждается в официальной подписи»[93].

Однако англичане не форсировали развитие контактов, что объяснялось подходом английского руководства к сотрудничеству с СССР на первом этапе войны. Его охарактеризовал посол СССР в Великобритании И. М. Майский 27 августа 1941 г. в беседе с английским министром иностранных дел А. Иденом: «…Англия в настоящий момент является не столько нашим союзником, товарищем по оружию в смертельной борьбе против гитлеровской Германии, сколько сочувствующим нам зрителем»[94].

Советский Союз предпринял еще одну попытку, третью по счету с начала Великой Отечественной войны, наладить стратегическое военно-политическое сотрудничество теперь уже одновременно с Великобританией и с США. 24 сентября 1941 г. СССР присоединился к Англо-американской декларации (Атлантическая хартия), где президент США Ф. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль излагали общие принципы своей национальной политики, на которых они основывали свои надежды на лучшее будущее для мира. Однако этот шаг руководства СССР не наполнил конкретным политическим содержанием союзнические отношения, а породил целый ряд вопросов. По сути дела пассивно-выжидательная тактика правящих кругов Великобритании и США представляла собой аналог их традиционной политики «умиротворения» агрессора, но только теперь уже в условиях Великой Отечественной войны. В этой связи председатель ГКО СССР И. В. Сталин осенью 1941 г. отмечал: «Все-таки есть много неясного в позиции Америки: с одной стороны, она поддерживает воюющую Англию, а с другой стороны, поддерживает дипломатические отношения с Германией»[95]. Все это не мешало Великобритании выступать в поддержку США — своего стратегического союзника по всем вопросам мировой политики в годы Второй мировой войны.

С тем чтобы расставить точки над «i», Советский Союз в ходе работы Московской конференции представителей СССР, Великобритании и США (29 сентября — 1 октября 1941 г.) выступил с предложением заключить соглашение о сотрудничестве трех держав. Спецпредставитель США Гарриман, которого У. Черчилль в посланиях И. В. Сталину характеризовал не иначе как «замечательным американцем, преданным всем своим сердцем победе общего дела»[96], оставил без внимания советское предложение, и эта инициатива СССР была заблокирована.

Великобритания, следуя в фарватере внешнеполитического курса США, в ходе Московской конференции демонстрировала некую двойственность в своей политике в отношении СССР: с одной стороны, англичане нарочито позиционировали себя в качестве младшего партнера США; с другой стороны, стремились подчеркнуть «особый» характер своих отношений с СССР. 30 сентября 1941 г., т. е. в дни работы Московской конференции, представители спецслужб СССР и Великобритании подписали документ с пространным названием «Запись того, на что согласились советские и британские представители в своих беседах по вопросу о подрывной работе против Германии и ее союзников». Для повседневной координации и взаимодействия спецслужб были сформированы секции связи. В Москве такую секцию возглавил английский полковник Д. Хилл, вскоре получивший генеральский чин, а в Лондоне — сотрудник советской внешней разведки полковник И. А. Чичаев. Договаривающиеся стороны одобрили также «Предварительный план общей линии поведения в подрывной работе для руководства советской и британской секций связи». При подписании этих документов официальные представители разведорганов СССР и Великобритании заявили, что они «пришли к единодушному мнению, что сотрудничество не только желательно и осуществимо, но и существенно для достижения нашей общей цели разгрома врага»[97].