Дипломная работа

" — В силу этого камер-пажи делали все, что хотели. Всего лишь за год до моего поступления в корпус любимая игра их заключалась в том, что они собирали ночью новичков в одну комнату и гоняли их в ночных сорочках по кругу, как лошадей в цирке. Одни камер-пажи стояли в круге, другие — вне его и гуттаперчевыми хлыстами беспощадно стегали мальчиков. «Цирк» обыкновенно заканчивался отвратительной оргией на восточный лад…"

— Считается, — усмехаюсь, — что нравы Пажеского корпуса с тех времён претерпели некоторые изменения в сторону большей нравственности, но если что изменилось, то явно не слишком.

— Г-гвардия! — мотанул головой Санька — по-видимому, слишком живо представив себе услышанное. Ну да, не всегда воображение художника во благо! Сам, хм… такой же.

— Гвардия и МИД, — уточнил Адамусь, — ну и придворная служба, разумеется.

— Кто там ещё… — щёлкаю пальцами, брезгуя произносить вслух некоторые слова.

— Жопошники? — зачем-то уточнил литвин, — Так… дай Бог памяти… за Пажеский корпус могу ручаться, императорское училище правоведенья — слышал, но уточнить надо.

Ну и так, отдельные… вплоть до гимназий.

— В прессе даже процесс освещали, — пожал плечами Адамусь, видя моё недоумение, — в… 1883, кажется. Я тогда мальчишкой совсем был, и как раз читать учился — всё, што с буковками попадалось, тащил. Ну и… запомнилось. Я, хм… у батюшки спросил непонятное. Н-да…

— Директор гимназии учеников развращал, не абы кто! — продолжил он, — Бычков, кажется… а вот в каком городе, запамятовал уже.

— Я, когда на Балтийском работал, в эти дела жапошнические не вникал, — раздумчиво начал Военгский, — но и то. Кажись, на Пассаже собирались любители глину месить.

Эти, как их… а, точно! "Тётки"! С утра кадеты и прочие воспитанники задницами крутили, а вечером солдаты и мальчишки-подмастерья. На все, значица, вкусы. Тфу ты…

Сплюнув в сердцах ничуть не фигурально, он смущённо затёр плевок на паркете и закрестился быстро, бормоча слова молитвы.

— Я тут подумал, — подал голос брат, — а выйдет ли? Французы-то тоже… тово! В открытую!

— Выйдет! — отвечаю уверенно, как человек, размышлявший над проблемой, — Соль в том, што французское общество в целом относится к педерастам лояльно, а в России — только верхушка! Понимаешь?

— Ещё одна линия для раскола общества? — сообразил Санька.

— Угум. В крестьянской общине это тоже есть. Да есть, есть! — усмехаюсь кривовато, — Сам не сталкивался, но… в общем, глаза и уши у меня имеются — другое дело, что по соплячеству многого просто не понимал. Есть, но отношение сильно другое, и если вытащить эти гадости со дна, да с учётом доминирования староверов в Кантонах, то — сам понимаешь!

— С учётом французских нравов — как по канату пройтись, — протянул Адамусь с сомнением, — как бы парижские педерасты за петербургских не вступились!

— Кажется только! — не соглашаюсь я с ним, — Есть ряд маркеров социальных и психологических, от которых можно отталкиваться. Я, хм… насмотрелся на представителей французской богемы, уверенно могу говорить.

— Если уверен — берись, — пожал плечами Адамусь, переглянувшись с Ильёй, — я… мы пас.

— Пас? Ладно, — соглашаюсь неохотно, — возьму это направление на себя — благо, не основное, а так… в общей канве.

С силой провожу руками по лицу, будто стряхивая липкую паутину, и снова открываю тетрадочку.

— Итак… газеты с африканским житиём, жопошничество, улыбочки… што ещё предложить можете, господа заговорщики?

— По дворянству пройтись, — прищурился Илья, — скока их там в Империи Российской? Один процент населения? И прав — выше головы, а вот обязанностей-то и нетути!

— С дворянством сомнительно, — заспорил Адамусь, — во Франции позиции аристократии сильны, в Германии тем паче.

— Сравнил! — вздыбился помор, — В Германии чуть не каждый десятый, и привилегий у них, если титульную знать не считать — шиш да не шиша! Конкуренция идёт и меж собой — ого какая, да с с обычными горожанами и богатыми крестьянами!

— А, в таком контексте! — закивал Ивашкевич, — Понял! Пройтись по правам дворянства российского, да по их ничтожному количеству, так получится, что в жопку их пхают, и если не вовсе уж дурнем родился, то непременно на тёплое местечко пристроят.

— Да! Внутривидовая конкуренция фактически отсутствует, и значит што? — Илья замолк, обводя нас глазами, — Вырождение!

— Не вовсе уж, — возразил я, — да и приток свежей крови есть.

— А! — отмахнулся помор, — Несущественно! В общем и в целом есть возражения по сказанному?

— Хм, а и нет, — пожав плечами, записываю в тетрадочку, — Ещё идеи есть?

— Так… вертится што-то, — неуверенно сказал Санька, а Адамусь с Ильей только покачали головами.

— Ну, хватит пока… — закрываю тетрадь, — Так што, господа хорошие, начинаем операцию "Вброс говна на вентилятор!"

Глава 3

Нежно зашелестела гроздь крохотных колокольчиков на поросших вьюнком ажурных воротах из чугуна каслинского литья, и по каменным плитам тенистой дорожки застучали каблучки.