Дипломная работа

Аксель Генрихович, поглядывая на хронометр, высится на мостике статуей языческого бога, не снисходя к суете учений, коими командует Карл Людвигович. Пятнадцать минут и…

— А-атставить!

Разбор полётов короткий и резкий, досталось всем, в том числе и мне, хотя и вежливо.

— Егор Кузьмич, — не мигая, распекает меня штурман, — соблаговолите повторить, где ваше место согласно штатному расписанию?

— На мостике, — громко вздыхаю, виноватясь на публику.

— Так какого, простите, хера, вас понесло к артиллеристам? — навис надо мной Карл Людвигович, — Не слышу?

— Виноват…

— То-то, что виноваты! Вы, как руководитель экспедиции и человек с боевым опытом, должны взять на себя руководство боем, буде нас с Акселем Генриховичем порешит случайный снаряд или пуля! Тем паче, вы единственный на судне, кто хоть как-то понимает штурманское дело и способен довести "Эос" до ближайшего порта.

Отстав от меня, он прошёл вдоль строя, всем своим видом демонстрируя недовольство.

— Учения будем проводить каждый день, — разродился наконец Карл Людвигович, покосившись на капитана, — если только не помешают погодные или иные условия. Разойтись!

— Н-да… — ломая спички, штурман всё пытался прикурить сигару, но руки подрагивали, — вы, Егор Кузьмич, постарайтесь в другой раз смотреть мимо меня. А то уж больно…

Он неопределённо махнул рукой.

— … взгляд. Я, знаете ли, на медведя с рогатиной не раз хаживал, так вот очень похожие ощущения.

— Хм, виноват. Х-хе… простите. Знаете ли, на секунду обида взыграла. Вроде и сам придумал эту сценку, чтоб дисциплину на судне повысить, а поди ж ты! Взыграло ретивое. Не обижайтесь, Карл Людвигович!

— Не обижаюсь, — выдохнул он с дымом, и улыбнулся несколько бледно, — тоже ведь — опыт!

— А всё же, — становлюсь рядом, опираясь спиной на ограждение, — как учения прошли?

— Паршиво, — рубанул он излишне резко, — чувствовалась этакая, знаете ли, прохладца. Свои обязанности знают твёрдо, но выполнять не торопятся. Этакое, знаете ли, гипертрофированное самоуважение не к месту.

— Даже так? — неприятно удивился я, — Будем лечить!

Покинув Карла Людвиговича, я отправился на палубу, где уже начали собирать водолазный колокол под руководством Саньки.

— Думаешь, не соврал твой малаец? — остановившись рядом, громко спрашиваю у брата, успевшего зачумазится за несколько минут. Есть у него такая интересная особенность, стоит только Саньке взять в руки отвёртку или гаечный, как он становится магнитом для смазки и машинного масла. По лужам может пробежать и брюки не забрызгать, а тут нате… Мистика, право слово.

— Не попробуем… — пропыхтел он, подтягивая натуго болты, — не узнаем. Сам же… ф-фу… скаски рассказывал по Малаккский пролив, и сколько в нём судов потонуло за тыщи лет.

— Ну… — тру подбородок, на котором уже начали пробиваться редкие пока волоски пополам с прыщами, — то, што было тыщи лет назад, илом давно занесено, да кораллами обросло. А вот што посвежее, это уже нам на поживу! Больших денег не ожидаю, но водолазное снаряжение нам всё равно испытывать надобно, а тут хоть с пользой, да и условия не то штобы боевые, но всё ж таки и не в пруду на дачке.

Катер уже покачивался на воде, так что осталось только опустить на него водолазный колокол, что мы и проделали с превеликим тщанием.

— Ничего вроде… — суетился брат на палубе катера, — помпа? Есть! Буи…

Я открыл было рот, но тут же закрыл. Пусть! Это его идея и его ответственность.

Проверив комплектность оборудования, развели пары, и тут же почти мы с Санькой надели дыхательные аппараты, не натягивая покамест маски.

— Во-он туда правьте, — ткнул брат копьецом, — на четверть мили примерно.

— Ну да, примерно, — повторил брат, поймав мой скептический взгляд, — может, и неделю нырять придётся, пока место не найдём.

Пожимаю плечами и натягиваю маску, не отвечая ему. Несколько минут в пути, и вот мы входим в воду, сжимая в руках тонкие стальные копья, обитые пробкой и облитые каучуком для прочности хвата и создания околонулевой плавучести. Не Бог весть какое оружие, но другого нет.

Парим в воде, стараясь прикрывать друг друга от внезапного нападения. Акул не видно, но всякой разности, вроде тех же мурен и осьминогов, в поле зрения хватает. Вода мутноватая и видимость не самая лучшая. Нарезаем расширяющиеся спирали, но…

— Пусто, — подытоживает Санька, вскарабкавшись по приваренной лестнице на борт катера. Голос, впрочем, ни разочка не расстроенный. Отплыли в сторонку, и…

… вторая попытка, третья…

… изрядно прогнившее судёнышко с дырами в бортах находим почти сразу.

Поднимаемся на поверхность и машем матросам. С подошедшего катера кинули буи, заякорились и начали опускать водолазный колокол.

Он у нас самой простой конструкции. Собственно, сам бочонок, к которому сверху протянут шланг, через который беспрестанно качают воздух помпой, да трос для спуска и подъёма колокола.