Дипломная работа

Выцепив взглядом мелкого служащего из индусов, дёргаю еле заметно подбородком, и вот уже немолодой, грузный человек стоит перед мной, кланяясь по индусскому обычаю. Он не обязан, ибо я не его начальник и даже не британец, но…

… почитание белого человека вбито в них даже не палкой, а картечью и пушечными ядрами.

— Сахиб… — снова поклонился индус, позволив себе вопросительную интонацию.

— Проводника, — даже не глядя на него, коротко бросаю я, промокая пот платком и проклиная мысленно приклеенные намертво бакенбарды и бородку, — хочу пройтись по городу, посмотреть на достопримечательности.

Снова поклон, несколько шагов в сторону…

… и раболепный индус преобразился в грозное божество. Несколько фраз на хинди, суета среди отирающихся во дворике служащих и слуг, и вот уже передо мной, склонившись в поклоне, стоит мальчишка лет пятнадцати…

" — Сам-то многим старше…"

… довольно бойко изъясняющийся на английском. Акцент, разумеется… но это вечная беда колоний.

Парнишка оказался из вайшью, а не шудр, что свидетельствует об особом ко мне уважении… наверное. Бойкий, но почтительный, он говорил со мной, прикрывая ладонью рот, отчего его акцент только усиливался и приходилось постоянно переспрашивать.

Лицо под гримом зверски чешется, жарко даже в чесучевом костюме, так что раздражительного и брюзгливого янки я отыграл на все сто!

Коровы на улицах, толпы народу, одуряющий запах благовоний, смешивающихся с запахами навоза, факиры и танцовщицы…

… не радует ничего, но я прочесал город вдоль и поперёк, не доверяя карте, и собственноглазно рассматривая пути возможного подхода и отхода. Зная по опыту, что если что-то может пойти не так, оно непременно пойдёт не так, я составил план со множеством ответвлений, но…

… ни в коем случае не в жёстких рамках! Место для импровизации непременно должно быть, мы же всё-таки не профессионалы.

Наконец, он… храм Падманабхасвами, более чем впечатляющее строение, избыточно украшенное статуями и барельефами до полной потери вкуса. Впрочем… стоп! Это уже вкусовщина человека, привыкшего… а вернее — приученного к иным культурным ценностям.

В храм я заходить не стал, да и не смог бы, наверное. Насколько я знаю, пройти внутрь может только правоверный индуист, и возможно… но сильно не факт, британцы по согласованию с княжеской семьёй Траванкора.

Заглушая пары, катер остановился у самого берега, и пройдя на нос, я прыгнул в воду и побрёл вперёд, подталкиваемый в спину волнами Индийского океана. Почти тут же меня обогнал второй механик, желающий реабилитироваться за "Богородицу", и пройдя чуть вперёд, залёг в кустах с "Мадсеном", прикрывая высадку.

— Радж… — тихо позвал я, и кок вышел вперёд. Короткий жест, и он пошёл чуть впереди, едва видимый в сгущающейся темноте. Если вдруг паче чаяния столкнёмся с кем-то из местных в ночи, пара фраз на хинди даст нам несколько секунд форы. Наверное…

Одеты мы как местные, и по идее должны сойти за контрабандистов, коих в здешних местах как грязи. Система управления в Индии сложная, и власть британцев абсолютна только в каких-то ключевых вопросах.

Княжеские семьи Индии также имеют свою толику власти, притом у всех эта толика разная. Травандрам, к примеру, не находится под прямым управлением британской администрации, хотя представители этой самой администрации в нём имеются. В общем…

… всё сложно, и контрабандисты в этой юридической системе из прецедентов, казусов и законодательных дыр чувствуют себя очень уверенно. Белые, к слову, также встречаются, и не так уж редко.

Около получаса мы продирались через прибрежную растительность, густую и полную змей. Идти приходилось медленно, шурудя палками по кустам и подсвечивая перед собой фонарём. Маршрут самый причудливый, обойти пришлось крохотную рыбацкую деревушку и стоянку… да похоже, что "конкурентов", расположившихся на поляне, прикрытой вековыми раскидистыми деревьями.

Наконец мы углубились в развалины какого-то древнего храма или вернее — какого-то храмового комплекса, затерявшись в лабиринте из обвалившихся стен и зализанных дождями и ветрами статуй и барельефов.

— Здесь… — прошептал Радж, обильно потея, — под плитой…

Он показал на ничем не примечательную каменную плиту, являющуюся, на первый взгляд частью стены.

— Ага… гулким шёпотом пробасил Сергей Хренников, подходя с ломиком наперевес, — сюда, значица?

— Ага… — пропыхтел он, сдвигая плиту, и я уже собрался нырнуть в подземный ход, но Санька дёрнул меня за ворот.

— Сдурел?!

— Пф-ф…

— Александр Фролович прав, Егор Кузьмич, — решительно поддержал брата Карл Людвигович, — не сочтите за лесть, но ваша голова будет ценней всех наших.

— По крайней мере…

Он усмехнулся.

— … до конца ещё не начавшейся войны.

Признав его правоту, я пропустил заулыбавшегося Хренникова, валуном вкатившегося в подземный ход.

— Чисто! — донеслось полминуты спустя, а почти тут же Сергей решил выглянуть сам.

— Ну то есть грязно, — поправился он, — но сторожей нет.

— Давай… — толкнул его брат, — сторож!