Директория «Мусорщик». Часть 1. Карантин

Въезжали мы странно – через три шлюза. Сначала заехали, потом ворота за нами закрывались, горел красный светофор и по земле бегали красные лучи, потом загорался зелёный и нас пропускали в следующий бокс, где процедура повторялась, словно мы какие-то суперпреступники и могли провезти с собой контрабанду. У меня осталось несколько запрещённых булок с корицей, и я забеспокоилась даже, как бы их не нашли при такой серьёзной проверке. Но нет, не нашли. После третьего шлюза ничего не изменилось, только стена осталась позади нас, а впереди горы со столбами дыма. Я хотела открыть окно и высунуться, но не смогла: окна были заблокированы наглухо. В унылом пейзаже не было ничего интересного, и я машинально проверила смартфон, и, к моему удивлению, в нём была полная сеть. Но ни одного мессенджера, ни одной соцсети, ни одного форума – ничего мне не было доступно. Я могла только читать, могла написать, но сообщения не уходили.

– У меня что-то с сетью, может быть, нужен специальный доступ? – спросила я у сопровождающего.

– Нет, здесь такие правила. Отсюда нельзя свободно выходить в глобальную сеть.

– Совсем?

– Да, нельзя от слова «совсем». Это резервация. В резервациях правило: общение идёт на уровне резервации, остальное под контролем. Нельзя выходить за пределы, иначе всё может перемешаться. Здесь соблюдают чистоту интернет-зоны. Приедете, оформитесь, и вас идентифицируют.

– Здесь? Чистоту?

– Да, кстати, здесь в принципе соблюдают чистоту, в том числе чистоту интернет-зоны. У вас будет возможность в этом убедиться.

– А как же я напишу маме, что добралась хорошо?

– Ей сообщат.

Вот в этот момент я почувствовала себя настоящей заключённой. Я уткнулась в телефон и стала читать слёзные посты про то, как меня провожали, как они будут меня ждать и по мне скучать. А потом пост про то, как они вечером отвисали на вечеринке с салютом. О том, что салют били в честь меня, ни слова. Да в общем, всё понятно: инфоповод с моими проводами был исчерпан. Был человек, и нет человека. Сетевая дружба, она без привязанности – срочно подписываемся на другого.

***

Когда вдоль дороги стали появляться дома, надпись про независимые архитектурные решения обрела смысл: непонятной формы низкоэтажные сооружения из прозрачных кубиков зелёных, коричневых, бесцветных, с застывшими в них консервными банками, пакетиками, блесками или цветами – дома словно детские поделки. Рядом с ними вполне себе обычные бетонные сооружения, тоже невысокие, но с оконными рамами от старого поезда, и тут же домики из бутылок с окнами – круглыми иллюминаторами от корабля. Никакой единой архитектурной лини сохранения городского ансамбля – кто во что горазд, и немного деревьев, опять же разных, между всем этим.

Это место больше не было похоже на последствия апокалипсиса, это был рисунок ребёнка или сумасшедшего взрослого. Мультики такие любят делать – за гранью реальности, из ярких пятен. Хотя, может быть, после апокалипсиса всё оно будет именно таким, кто знает? Скоро выехали на улицу из землянок – земляные холмы, покрытые зелёной травой, без крыш, только с входами и обычными окнами.

– Улица ЭкоЛогики, почти приехали, – зачем-то сказал сопровождающий.

В конце улицы ЭкоЛогики нас с кудрявым ждало серое, барачного типа здание из прошлых веков. Он был этому рад, а меня аж передёрнуло от запаха. Сопровождающий сразу выдал мне повязку, похожую на намордник. Ни он, ни кудрявый словно не чувствовали характерного запаха мусорной свалки, смеси вони и гари, витающих в тёплом воздухе. Или зачем-то делали вид, что не чувствовали.

– Уважаемые вновь прибывшие, – обратилась к нам женщина лет пятидесяти, которую полнила ужасная форма экослужбы с юбкой-карандашом и заправленной в неё рубашкой ужасного зелёно-жёлтого цвета, – хотя к вам, Антуан, это вряд ли можно отнести, но если вы решили вернуться к нам таким путём, то придётся пройти всю процедуру вновь.

– Я совсем не против, – заговорил наконец кудрявый с усмешкой, – пройти это приключение таким образом очень даже занимательно.

– Остальное покажется вам менее занимательным. Мы очень консервативны и почти не изменились за год вашего отсутствия.

– На земляных валах экоулицы трава стала зеленее или мне показалось?

– Стала, но это всего лишь от обилия дождей.

– Ну вот, а вы говорите, что не меняется ничего. Трава-то позеленела!

Они болтали так, словно знали друг друга давным-давно, мне даже показалось, что про меня совсем забыли.

– Ирина, для вас это всё вновь, послушайте меня внимательно, – словно услышала меня немодная дама. – Сдавайте вещи на досмотр и проходите в карантин. Там вы проведёте 21 день, мы проверим ваше состояние здоровья, назначим вам место жительства и работы, вы пройдёте обучение правилам поведения в резервации и теоретическим основам будущей специальности.

– Так я всего на три месяца, и поработать почти не успею с такими карантинами, – съязвила я.