Директория «Мусорщик». Часть 1. Карантин

– Не переживайте, всё вы успеете. Три месяца – имеются в виду только полностью отработанные дни. Дороги, карантины, выходные, болезни и прочие неприятности не входят в этот срок. Три месяца – это 90 рабочих дней.

– Но я же не смогу работать каждый день?

– Конечно, не сможете! Это запрещено законом. А здесь так вообще зона повышенной нагрузки и работать можно не больше 4 рабочих дней из 7, и по 7 рабочих часов вместо 8.

– Так сколько же мне здесь быть на самом деле?

– Вам сказать календарные дни? – Она ввела данные в компьютер. – 102 рабочих дня получается.

Я смотрела на неё и не понимала, в чём подвох. 102 дня – ведь это и есть примерно 1/3 года. Она по-доброму улыбнулась моему недоумению и продолжила:

– Если брать 4-дневную рабочую неделю, то это получается 6 месяцев.

– Сколько? – вырвалось у меня. Я никак не могла поверить в сказанное. Мне дали 3 месяца, как они превратились в 6? Как банковские проценты, из-за текста, указанного мелким шрифтом? Аферисты и обманщики!

– Ну и прибавьте к этому 21 день карантина. Надеюсь, экзамен по правилам жизни в резервации вы сдадите с первого раза и не продлите этот срок.

– То есть?

– По итогам обучения вам нужно будет сдать экзамены. Во-первых, по рабочей специальности и, во-вторых, по правилам жизни в резервации. Только после их сдачи вы сможете приступить к работе.

– Ещё есть плохие новости?

– Ну, не расстраивайтесь так. Тут многие люди живут совершенно добровольно, без всякого принуждения сюда приезжают. Молодые создают здесь семьи. У стариков тут прекрасный соцпакет. Это очень комфортная резервация! Я вот здесь пять лет уже и обратно в большой мир меня и не тянет.

– Я не вы.

– Конечно. Я не бросала мусор из окна никогда. Я приехала сюда именно потому, что понимаю, как это опасно для планеты, на которой мы живём. ФА-ТАЛЬ-НО! Вы же здесь, чтобы это понять.

– Я понимаю, – мне было уже совсем невмоготу и хотелось прервать этот разговор. – Как я могу общаться с близкими? Маме как мне сообщить, что всё хорошо?

– Вам уже сегодня помогут установить специальный браузер для работы с сетью. После изучения правил передачи информации во внешний мир вы сможете писать цензурируемые сообщения.

– Цензурируемые? Это как?

– Это значит, что вы пишете, сообщение отправляют к цензору, он читает, и если его можно отправить во внешний мир, то даёт разрешение на отправку, а если нет – возвращает вам на коррекцию.

– Разве у вас не действуют конституционные права и свободы? – возмутилась я нахальному беспределу.

– Ещё как действуют. Здесь своя конституция – правила резервации «Мусорщик». Вот их вам и предстоит выучить, прежде чем приступить к отработке срока. Так что добро пожаловать в карантин!

Это всё не может быть явью. Какой-то дурной сон. Как же хочется домой!

Глава 3

До карантина долго идти не пришлось: меня просто закрыли на верхнем этаже этого же здания в комнате, похожей на номер студенческого общежития, со всеми удобствами, рабочим столом и компьютером. Этаж, в котором один длиннющий коридор с ровным рядом дверей в моём распоряжении и огромные окна с торцов. Тихо, словно нет никого. Телефон временно отобрали «на цензурирование». Интернет даже проверять не стала – понятно, что нет доступа во внешний мир, зачем расстраиваться.

На кровати плотно упакованный пакет с гигиеническими принадлежностями, кремами, антисептиками. По запаху всё больше напоминает жидкость для мытья унитаза, чем крем для лица. На столе список веб-обучений и экзаменов, без определения времени и сроков на сдачу. Среди прочего список внутренних номеров для консультаций по вопросам обучения, питания, медицинского обслуживания, цензуры.

Набрать или ещё потерпеть? Наберу, пожалуй.

– Здравствуйте. Очень болит голова и мутит. Запах противный невыносимо.

– Здравствуйте, вы не беременны?

– Точно нет!

– Тогда это с непривычки, сейчас принесу вам лекарство.

Входная дверь на этаж громко запищала и лязгнула при открытии уже через несколько минут. Ко мне без стука вошла милая молодая девушка-врач, чистенькая, маленькая, с небольшим чемоданчиком, похожим на детский набор «Буду доктором», из которого достала планшет, и, пока браслеты и датчики измеряли в моём организме всё, что меряется, она изучала данные и уже знала меня лучше, чем я сама.

– Ничего страшного, акклиматизация.

– Разве эта вонь безвредна для людей? – спросила я, без удовольствия наблюдая, как она набирает лекарство в шприц.

– Почти. Метан вообще практически безвреден. Да и не он это: метан летит вверх, если его не удерживать, и он не пахнет. Это сероводород и органика. К этому привыкаешь, и через полгодика вы перестанете его чувствовать. Вообще, у нас есть правило – носить маску, но не все его соблюдают.

– А как же дети? Их ведь не заставишь маску носить?

– Детей здесь нет, и беременных нет. Здесь разрешено находиться только лицам старше 21 года.

– То есть всё-таки вредно?

– Для детей – да, для вас, если будете в маске, даже полезно!

– Это чем же?

– Физическим трудом и просветлённой миссией во благо человечества.