Дирижер. Перстень чародея (СИ)

За окном стояла ночь или довольно поздний вечер. Под потолком витал огонек, неярким лунным сиянием озаряя погруженную во тьму комнату. Постель подо мной сбита и скомкана. Одеяло съехало в сторону. Меро одной рукой держал меня за запястье, прижав к нему холодный кулон, а второй смачивал мой лоб влажным полотенцем. Рядом стоял Милиан и тревожно вглядывался мне в лицо.

Пытаясь унять бьющееся в груди и ухающее в ушах сердце, я глубоко задышал, пытаясь отпустить мысли о странном, непонятном, неясном, неприятном сновидении. Оно что-то предрекает, объясняет, или это обычный кошмар?

Я молча переводил взгляд с Меро на Милиана, а те в свою очередь внимательно изучали меня.

- Ты весь взмок. Тебя лихорадило. Снился кошмар? – спросил Улло.

Я чувствовал, что майка на спине, подушка и наволочка подо мной горячие и влажные. Тело, казалось, горело, точно в летнюю жару и духоту. К шее прилипли намокшие волосы. Я слизнул языком капли пота с верхней губы.

- Уже лучше, – произнес я, поднял руку, требовательным движением выдрал полотенце из ладони лекаря и лежа обтер им лицо, шею и плечи.

- Как себя чувствуешь? – услышал я Милиана. В его тоне я разобрал нотки заботы и опасения.

- Как только может чувствовать себя человек, бывший на грани жизни и смерти, – выдохнул я в полотенце, прижав его к лицу и выдавливая холодную влагу. Опустил руку с полотенцем вдоль тела на кровать и, еще не до конца пробудившись от кошмара, посмотрел на Улло и Меро.

Лекарь убрал кулон в нагрудный карман, забрал полотенце и смочил его в тазу рядом на стуле. Милиан явно хотел что-то сказать, но не знал, как и что произнести: отблагодарить, извиниться, сообщить нейтральное, рассказать, чем закончилась схватка. Решился – выбрал последнее.

- Морсус побежден. Теперь окончательно и навсегда. Его перстень уничтожен.

Я закрыл и вновь открыл веки, показывая, что услышал и воспринял информацию. Немного поморщился, опираясь на до сих пор саднившую от раны ладонь, и медленно сел.

- Как Венди? – произнес я, повернув лицо к Милиану и подтягивая на себе одеяло. Проводник некоторое время изучающе смотрел на меня.

- В порядке. Всё хорошо. Она очень хотела увидеть тебя все эти дни.

Хорошо, что не давали ей этой возможности, тут же подумалось.

- Всё, что ты сделал… благодаря тебе… там… Ты вовсе не обязан был... – сумбурно заговорил Улло.

Милиан заметно волновался. Обычно он так ясно выражается, что слушать хочется как отца родного, а посмотрит порой, словно в это время курок на пистолете взводит и в тебя целится. Так, выходит, чтобы пробить его на сантименты, мне нужно делать вид, что умираю, а потом выживать? Ну так себе способ, конечно, до добра однажды не доведет. Да и вообще. Внес он этими словами нотку грусти, опять бередит воспоминания, такие тяжелые и тягостные для меня.

- Это был мой выбор, – отрезав, глухо выдавил я, отворачиваясь, не желая продолжать разговор дальше по этой линии.

Милиан понимающе кивнул и быстрыми движениями оправил помятую постель. Я взъерошил влажные волосы, решив, что не мешало бы освежиться. Утром надо воспользоваться статусом «по Карлсону» – «самым больным в мире человеком» – и заполучить доступ к ванной комнате, потому что больным всегда потакают. Не хочу, конечно, и не люблю болеть. Да и кто из взрослых любит? Однажды приехали мы с Лизой к Кристинке и Матусу в гости в Брно, так я с утра первого дня где-то талантливо сумел подхватить вирус да так все дни короткого отпуска и провалялся с температурой и слабостью, никуда не выходя из дома. А Лиза, в часы, не занятые уходом за мной, веселилась вместе с моей сестрой и ее мужем в то время, когда я сморкался в платок, пил противовирусные и разглядывал ртутный градусник, кутаясь в одеяло. Когда, наполовину выздоровевший, улетал с Лизой обратно в Москву, выяснилось, что заболел Матус, потом он заразил Кристину, а тогда еще малышу Яреку было хоть бы хны, видимо, обошла его стороной зараза. Все шишки, естественно, полетели на меня, что я плохо лечился, и сестре и зятю пришлось взять короткий больничный. Лиза по прилету в Москву, начав для профилактики пить действенные витамины, во-первых, вынудила меня ходить по квартире в медицинской маске и, во-вторых, спать, пока ни я, ни она полностью не оправимся, на диване, подальше от нее. Вот от Лизы вообще не ожидал такого! На этой почве мы даже немного поссорились и в итоге получилось так, как она и хотела: две ночи я спал на диване и был на супругу обижен. Лишь дни спустя от нее же и узнал, что это был такой особенный акт предохранения от иных потенциальных воздушно-капельных болячек: Лиза, уже носившая нашего первенца, но еще не рассказавшая об этом мне, слишком глубоко и серьезно (и по мне – несколько чудно) ушла в заботливую охрану своего здоровья.

- Скажите Венди, что я в порядке. Даже если это не так, – произнес я.

Последовавшее и затянувшееся молчание со стороны Меро и Улло мне не понравилось. Ощущение, будто я сказал фразу между прочим и не по-настоящему, но выходило, словно реально что-то не так. Я посмотрел на магов взглядом, требующим честного и немедленно ответа.