Дис

К Антону, прямо в его пирамиду прислали в тот же день, перебросив на самолетах из разных стран, нескольких самых лучших переговорщиков, каких только сумели найти. И это были действительно специалисты высочайшей квалификации, которым очень не понравился тон и намеки призраков, когда Антон им все рассказал. Отчего они сразу ему заявили, чтобы он был очень осторожным и держал язык за зубами. Потому что столкнется с такой агрессией, противостоять которой сможет лишь перейдя на переговорах в глухую оборону. «Соглашайтесь со всем, – советовали ему переговорщики, – даже если они попросят вас продать собственную душу. Главное сейчас выиграть время и перевести конфликт в вялотекущую фазу. А там уже все упростится. Но учтите, – первый удар будет страшным и вы должны будете его выдержать. Делайте что хотите: просите прощения, плачьте, стойте на коленях, но не злите их, потому что дальше вообще никаких переговоров не будет, а будет война. Так вот, не допускайте этого. Помните, что судьба многих миллионов, а может и миллиардов людей теперь зависит от вас».

Антон был шокирован. Действительно, советы, которые ему сейчас давали, были очень разумными, и даже Люн, которая незаметно для окружающих присутствовала при этой беседе, несколько раз одобрительно кивнула головой. И все же он только сейчас действительно стал осознавать, насколько все было тяжело. Ведь если у него хоть что-то не получится, то, возможно, это будет конец, и ничего исправить будет уже нельзя.

– Боже мой, боже мой, – запричитал он, схватившись за голову, когда поднялся наверх в свою квартиру, – Кать, да почему же это я один должен за всех отдуваться? Ну в чем я-то виноват? Ведь я никогда и никого не убивал, не отправлял на пожизненную каторгу. Ведь я, в сущности, простой человек, который всю свою жизнь проработал программистом. Ну почему я?

– Ничего, Тош, ничего, – ответила ему Катя, пытаясь хоть как-то его утешить и крепко обняв за голову, – быть может все еще и образуется. Ну, ты сам-то подумай, сколько уже существует человечество на Земле. И всякое с ним случалось: и войны, и эпидемии, и прочие напасти. И всегда люди выживали. Ведь мы же не животные в конце концов и мы умнее всех.

– Вот то-то и оно, – прервал ее грустно Антон, – мы решили, что мы умнее всех и даже, похоже, самих себя. И теперь мы столкнулись с последствиями своих же собственных действий. Ведь, кто эти призраки? Ну, скажи мне на милость. Инопланетяне, пришельцы из других миров? Нет, – это те же самые люди, пусть и умершие теперь. Но они наши братья, плоть от плоти – мы. И как горько, что только сейчас мы об этом вспомнили.

– Не надо, Тош, не говори так, – Катя еще сильнее прижала его к себе, – а то я сейчас опять расплачусь.

– Бесполезно, Кать, слезами тут уже не поможешь, слишком поздно. Да и вообще, давай лучше спать.

После чего он спокойно прошел к своей кровати и словно подрубленное дерево плашмя завалился на нее. А Катя отчего-то напротив подошла сейчас к стеклянной стене их квартиры и посмотрела вниз, благо, что небо в этот вечер было почти безоблачным. И она, в который раз уже увидела там этот, чуть более заметный в сгустившихся сумерках флуоресцирующий туман, который до самого горизонта ровно покрывал теперь почти всю землю.

42. «Нет» отверженных

Неделя прошла незаметно. Да у Антона совсем и не было времени, чтобы остановиться и хоть чуточку прийти в себя. Его постоянно вызывали то на совещания по поводу предстоящих переговоров, то просили посмотреть какое-нибудь новое здание на предмет нахождения там «невидимых» призраков. Да и все те же переговорщики не давали покоя. Они едва ли не каждый день: то вызывали его к себе, то сами являлись к нему на квартиру, и в сотый, а то и в тысячный раз повторяя, как и при каких обстоятельствах он должен был себя вести. «Если они скажут то-то и то-то, – советовали переговорщики, – то ты должен отвечать так, а если вот так поставят вопрос, то уже по-другому». Но вообще, в подавляющем большинстве случаев они советовали Антону просто молчать и покорно со всем соглашаться.